Поймать ваххабита | страница 13
Ворошилов, сделав все необходимые умозаключения, огляделся и совершив несколько красивых перекатов бросился на лестницу, как тигр, и в три прыжка очутился уже на середине. Потом прекратил выделываться и быстренько забрался наверх. За хлипкой дверцей находился вовсе не умывальник, а кабинка звукорежиссера с хитрыми приспособлениями, тюнерами синтезаторами, пультами, микрофонами и магнитофонами.
Звукорежиссер поставил проигрываться очередную запись и спустился с чайником за водичкой, ну а тут и появился курсант Ворошилов.
Меня, тем временем, продолжали нещадно эксплуатировать. Только закончился вальс, и я собирался слинять и найти своих. Однако, мне даже шага влево сделать не дали. Прямо сверху на парадку мне напялили красную широченную рубаху, подпоясали кушаком.
— Э, да вы что творите, я же не ваш! — заорал я костюмершам, споро одевавшим очередного танцора.
— На сцену-у-у! — заорала на меня хореографичка в спортивном костюме и попыталась дать пендаля для ускорения.
Пришлось снова выскочить и плясать какой-то народный танец, присвистывать, притопывать и пройтись вприсядку. На этот раз повезло. Музыка внезапно прекратилась, и знакомый голос на весь зал произнес:
— Гы, прикольно, что это за фигня? А-а-а, микрофон! О, Андрюха, ты что там на сцене делаешь?
Танцевальная группа остановилась, танцоры стали недоуменно пялится друг на друга.
— Я, хачу быть с тобо-о-ой, я та-а-ак хочу быть с тобой, в комнате с белым потолком с правом на надежду-у-у! — заголосил Эдик в микрофон.
Вялая публика в зале немного оживилась и начала аплодировать. Под шумок мне удалось смыться со сцены и проскочить мимо узурпаторши-хореографички.
Ворошилов понял, что он сделал что-то нехорошее, и начал нажимать все кнопки на пульте. На весь зал раздался писк, вой и какая-то адская какофония. Эдик от греха подальше выпрыгнул из кабинки звукорежиссера и успел благополучно скрыться с места преступления. Вова Степной сидел в гримерке и боялся высунуться наружу, опасаясь, что его снова заставят идти на сцену и что-нибудь отплясывать.
Тут и Эдик подоспел.
— Я там что-то в кабинке наверху натворил, — сознался он, переодеваясь в комбез и трясясь от страха, — вы меня не выдавайте.
— Мы тебя вообще не знаем, — буркнул Степной, — побыстрее бы отсюда свалить, дурдом какой-то.
Мы переоделись и стали ждать своего нового шефа. Вскоре появился и он.
— Блин, у нас звукреж с ума сошёл, репетицию у танцоров сорвал, — пожаловался он.