— Ты знаешь эльфийский? — Элладриил высоко приподнял бровь, заинтересованно взглянув на Ами.
Девушке от досады захотелось взвыть. И как она могла так неосторожно выдать себя? Эльфийскому в Аххаде обучали только детей из высших сословий, а значит скрыть от светлого Владыки свое высокое положение уже не удастся.
— Твои родители знают, что ты собираешься сделать? — поинтересовался мужчина.
— Мои родители умерли, — Ами опустила глаза, чувствуя, как от немилосердной лжи у нее начинают гореть уши.
— Бедное дитя, — на вздохе произнес повелитель эльфов. — За тебя даже заступиться некому.
Как же стыдно в этот миг было Амирэль. В груди скользкой жабой поселилось гадливое чувство отвращения к самой себе. Врать этому красивому и благородному мужчине было до омерзения неприятно. Еще больше в этот момент девушка ощущала собственное бессилие. Но другого выхода все равно ведь не было… И утешало лишь то, что эта ложь была во спасение, потому что жизнь с орком для Ами приравнивалась к верной погибели. А жить, особенно сейчас, ей очень хотелось.
— Тиль, — Владыка коротко кивнул начальнику ольдта. — Дальше ждать не имеет смысла. Олвэ не придет. Мы уезжаем немедленно, — повернувшись к Ами, Элладриил сообщил: — Ты поедешь со мной в карете.
Тяжелая мужская рука неожиданно легла Ами на плечо, по-отечески приобняв девушку, и тело ее забилось в будоражащем ознобе, растревоженное тесной близостью с эльфом и таким волнующим прикосновением.
— Не бойся, — неверно истолковав причину ее дрожи, улыбнулся эльф. — В моей карете тебя никто не увидит. А по дворцу пройдешь в эльфийском наряде, набросив на голову капюшон.
В этот миг Ами ничего не боялась, она готова была пойти на любое безумство, лишь бы оставаться к светлому Владыке так же близко, как сейчас. Слышать его голос, видеть вспыхивающие в синих глазах звезды и чувствовать бесконечную теплоту его руки на своем плече.
Мама горько всхлипывала, прижимая тонкие ладони к опухшему от слез лицу, и Эстэль впервые в жизни жалела, что у нее нет дара Амирэль облегчать чужие страдания. Видеть маму такой слабой и беспомощной было просто невыносимо, особенно когда помнила ее всегда улыбающейся и веселой.
— Ее похитили, — страшным шепотом повторяла Лэйрин. — Это сговор… Сначала Нэсс, теперь Ами…
— Ты несешь чушь, Лэйрин, — глаза Магрида Великого наливались краснотой, метая молнии в жалко съежившуюся жену генерала Варгарда. — В Арум-Рисир нельзя проникнуть посторонним. А вынести из него незамеченным бессознательное тело девушки и вовсе невозможно. Если твоя дочь и покинула дворец, то сделала это по доброй воле.
