Лежим на диване, семечки лузгаем. Лето на дворе, ах, какое лето!
— Слушай, — спрашиваю. — А ты б за Стену хотела уехать?
Плюшка пожимает плечами:
— А чего мне там делать? Там все грязное, надо маску носить. И еще, наверное, работатьпридется…
Мамкина сестра, тетя Таня, однажды решилась. От балды просто, с мужем повздорила и сбежала. Посадили ее на поезд, отвезли на фабрику. Там еще люди из разных городов трудились. Работа очень ответственная и сложная: обувь делать. По восемь часов в день, без отдыха!! А зарплата — всего два жетона. Надоело это тете Тане, и вернулась она домой. Другое дело — у нас, в Ракушке полезным делом заниматься. Одежду шить, например, или пирожки печь. Делать, что нравится. И еще премию выдадут!
Приезжие говорят: мы работаем бесплатно, за идею. Чтоб помочь городам, миру помочь. Я им даже завидую немного. Это ж надо такую силу воли иметь!
— Я, Джерри, лучше книжку почитаю… — подытоживает Плюшка.
Читать она любит. Особенно — о прошлом. Особенно — про любовь. Или — о древности. Или про море...
А я — не люблю. Чего душу бередить? Живы, здоровы — и слава Богу.
Лучше фильм документальный посмотреть, про конец света или про годы после. О том, как Глобальная Утечка случилась. Вот где настоящий ужас.
Вдруг Плюшка выдает:
— А у папы сегодня гость! Ночью приехал. Заперлись в кабинете, балаболят о чем-то.
— А чего за гость-то?
— Ученый, кажется, — Плюшка переходит на шепот, — Важный человек, из приезжих. Правда, молодой совсем.
Тут Роза Михайловна и нагрянула.
— Растрепала ведь все, честное слово!
— Мам, прости…
— Ладно, что с вами делать… Идёмте, папа зовет, — знакомиться.
Плюшкин папа, тощенький, с залысинами, бегает кругами, суетится чего-то.
Гость сидит на кресле, чаек попивает. Невысокий, очёчки нацепил узенькие. На лбу — сеточка морщин. Волосы темные до плеч. Не сказать, чтоб совсем дряхлый. Моложе тридцатника, точно.
— Здрасьте…
Отец Плюшки меня за ручку берет, ласково так, и говорит:
— Вот это, собственно, Дашенька… Лучше и не сыскать! Поверьте на слово старому Борису Борисовичу!
Я подхожу к гостю и касаюсь его одежды:
— Вот это пиджак! Мягкий, как кожа Буль-буля… Вы, наверное, и день и ночь трудились, чтоб такой получить?
— Да, я действительно много работаю. Порой, даже слишком много…
Голос у гостя-приезжего мягкий, вкрадчивый.
— Что за ткань-то?
— Это бархат.
Гость разглядывает меня. И протягивает руку:
— Будем знакомы. Я — доктор Валентин. А ты ведь…
— Зовите меня Джерри! Даша-каша… Не люблю!
