Джонас умудрялся оказываться повсюду. Его пальцы сомкнулись на затвердевших сосках, его язык обводил контур губ Эмбер, свободной рукой мужчина гладил живот девушки, спускаясь все ниже. Утопая в каждом новом приливе томительного желания, Эмбер застонала.
Как быстро они оказались на белоснежных простынях — вообразить было сложно. Джонас избавился от футболки, открывая вид на свой идеальный торс. Его загорелая кожа так и манила, и Эмбер поймала себя на мысли, что ей не терпится впиться в нее своими ноготками. Или провести языком по налитым кубикам пресса.
Вслед за футболкой в сторону полетели джинсы мужчины. Одним властным толчком Джонас заставил Эмбер лечь, а сам потянул ее трусики, стремясь поскорее избавиться от последней преграды к столь желанному лону. Скользящими движениями мужчина ласкал бедра своей любовницы, пока стягивал с нее крошечный шелковый треугольник.
Мысли в голове Эмбер путались. Страстное желание отдаться этому жеребцу смешивалось с паникой: вдруг ему не понравится? А Джонас, похоже, был лишен всяких сомнений. Не теряя ни секунды, он прильнул своими губами к лону девушки, начиная невообразимый танец своим языком на ее нежных розовых складочках. Мужчина вкушал сладостный любовный сок трепещущей под его ласками Эм.
Эмбер извивалась и стонала, запустила пальцы в волосы Джонаса, чтобы направлять его уверенные движения. Приторное томление быстро переросло в тугое, тяжелое напряжение внизу живота. Эмбер знала: еще несколько секунд под напором этого дерзкого языка, и она достигнет высшей точки блаженства.
Словно угадывая ее мысли, Джонас усилил свои яростные терзания, добавив к чувственным ласкам языка свои умелые руки. Проникая двумя пальцами в девушку, он сорвал с ее губ первый крик удовлетворения. Мужчина чувствовал, как крепко сжимаются мышцы Эмбер, наслаждался ее освободительными стонами.
Растекаясь расплавленным оловом по венам, экстаз поглотил Эмбер с головой. Она чувствовала, что возносится на небеса, с жадностью глотала воздух и молилась, чтобы Джонас никогда не останавливался…»
Я захлопнула книгу и отодвинула ее от себя.
Боже, на что я подписалась?
Щеки стали пунцовыми от прочитанного. Мне начало казаться, что все вокруг смотрят на меня, видят, ЧТО я читаю, и осуждают. Сразу пожалела, что с собой нет ничего, из чего можно было бы сделать подобие обложки, чтобы хотя бы скрыть название книги, которую приходилось читать.
А с другой стороны, роман уже переведен на сто с лишним языков, так что вряд ли можно встретить хоть кого-нибудь, кто его не читал, или хотя бы не слышал. От этой мысли я поежилась.
