говорит.
— Это случилось, пока мы разговаривали? — спросил Лобзанг.
— Миллионы раз. Мультимного раз, наверное.
— Это сколько?
— Это слова аббата. Большее число, чем ты можешь себе представить за йонк.
— Что такое йонк?
— Очень долгое время.
— И мы не ощущаем этого? Вселенная разрушается, а мы не чувствуем этого?
— Говорят, что нет. Когда мне в первый раз объяснили это, я здорово разволновался, но это слишком быстро, чтобы мы успели заметить.
Лобзанг некоторое время глядел на снег. А затем сказал:
— Хорошо. Продолжайте.
— Кто-то в Убервальде построил часы из стекла. Энергией их снабжала молния, насколько я помню. Они были доведены до такого уровня, на котором могли тикать в унисон с самой вселенной.
— Зачем он это сделал?
— Послушай, он жил в Убервальде в старом замке на скале. Такие люди не нуждаются в других причинах кроме «потому что могу». Им сняться кошмары, и они претворяют их в жизнь.
— Послушайте, нельзя соорудить такие часы, потому что они внутри вселенной… и будут перерождаться вместе с ней, так?
Лю-Цзы был впечатлён, что и выразил:
— Я впечатлён, — сказал он.
— Это как открывать ящик ломом, который лежит внутри.
— Аббат считает, что часть часов находилась вне вселенной.
— Ничто не может быть вне…
— Скажи это человеку, который работал над проблемой в течение девяти жизней, — сказал Лю-Цзы. — Ты будешь слушать окончание истории?
— Да, Дворник.
— Так вот… мы тогда были разосланы по всему Диску, но был один молодой дворник…
— Вы, — сказал Лобзанг. — Это должны быть вы, правильно?
— Да, да, — проворчал Лю-Цзы. — Меня послали в Убервальд. История не слишком расходилась в те времена, и мы знали, что что-то большое должно случиться возле Гадкого Шюшайна. Я, наверное, несколько недель искал его. Ты себе не представляешь, сколько может быть одиноких замков вдоль горных ущелий. Яблоку негде упасть, везде одинокий замок!
— Вы поэтому не нашли нужный вовремя? — спросил Лобзанг. — Я помню, вы сказали аббату.
— Я был в долине, когда в башню вонзилась молния, — сказал Лю-Цзы. — Знаешь, как говорят: «Большие вещи отбрасывают заметную тень». Но я не смог понять куда именно, пока не было уже слишком поздно. Полумильный забег на вершину холма в попытке обогнать молнию… Никто не может совершить такое. А мне почти удалось, хотя… я был фактически в дверях, когда всё провалилось в тартары!
— Тогда нет смысла винить себя.
— Да, но знаешь каково думать: «Если бы я поднялся раньше или пошёл другой тропинкой…», — сказал Лю-Цзы.
