— Хорошо. Продолжай в том же духе. У нас много времени на то чтобы ты попрактиковался, прежде чем мы покинем линию снегов. Научись делать это правильно, прежде чем ступишь на траву, или попрощайся со своими ножками.
Они зовут это нарезкой времени…
Это вроде способа игры на особых музыкальных инструментах, называемого «круговым дыханием» и изобретённым для того, чтобы люди могли играть на диджереду или волынке так, чтобы не взорваться и не оказаться внутри трубки. «Нарезание времени» было, по сути, тем же самым, только время заменяло воздух, и весь процесс был значительно тише. Тренированный монах может растянуть секунду дольше, чем не час…
Но этого не достаточно. Он должен передвигаться в неподвижном мире. Он должен научится видеть оттенки света и слышать призрачные звуки, позволить времени кристаллизоваться в этом недолговечном мире. Как только он обретёт уверенность, это перестанет казаться ему сложным; «срезанный» мир показался бы вам почти нормальным, если бы не цвета…
Это можно было сравнить с вечерней прогулкой, если бы не солнце, неподвижно повиснувшее высоко в небе. Мир впереди был подернут фиолетовым, а мир позади, когда Лобзанг обернулся, оказался оттенка старой крови. И было одиноко. Но хуже всего, как казалось Лобзангу, была тишина. Правда звук, или что-то на него похожее, присутствовало, но это было просто низкое гудение на грани слышимости. Его шаги звучали странно приглушенно и доносились до ушей не синхронно с поступью.
Они достигли горного перевала и ступили из вечной весны в настоящее царство снега. Мороз проникал внутрь медленно, как нож садиста.
Лю-Цзы шагал вперёд и, казалось, не замечал этого.
Конечно, есть одна байка о нём. Говорили, что Лю-Цзы может пройти много миль в такую погоду, когда даже облака замерзают и падают с неба. Говорили, холод не действует на него.
И ещё…
В этих историях Лю-Цзы был больше, сильнее… совсем не маленьким худым и лысым человеком, который не любит драться.
— Дворник!
Лю-Цзы остановился и глянул назад. Его контуры были немного размыты, и Лобзанг скинул с себя покров безвременья. Цвета вернулись в мир, но холод продолжал пронизывать насквозь, хотя и потерял силу дрели.
— Да, парень?
— Вы собирались учить меня, верно?
— Если осталось что-нибудь чего ты не знаешь, чудо-мальчик, — сказал Лю-Цзы сухо. — Ты неплохо нарезаешь, как мне кажется.
— Я не понимаю, как вы можете выдерживать такой холод!
— А ты не знаешь секрет?
— Это Путь Миссис Космополит дал вам такую силу?
