Смерть глядел на прыгающие катушки.
— ВСЕХ… КОГО МНЕ СЛЕДУЕТ ВИДЕТЬ, — сказал он. И продолжал глядеть.
— Кхм, — кашлянул Шобланг.
— О. ДА. НА ЧЕМ МЫ ОСТАНОВИЛИСЬ?
— Послушай, если я, э…, слишком рано, тогда не мог бы ты…
— ВСЕ, ЧТО СВЕРШИЛОСЬ, ОСТАНЕТСЯ СВЕРШЕННЫМ.
— Что это за философия?
— ЕДИНСТВЕННАЯ, КОТОРАЯ РАБОТАЕТ, — Смерть вынул песочные часы и сверился с ними. — ВИЖУ, ЧТО ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ, ТЕБЕ НЕ ПОЗВОЛЕНО РЕИНКАРНИРОВАТЬ В ТЕЧЕНИЕ СЕМИДЕСЯТИ ДЕВЯТИ ЛЕТ. У ТЕБЯ ЕСТЬ, ГДЕ ИХ ПРОВЕСТИ?
— Провести? Я мёртв. Это не всё равно, что захлопнуть за собой дверь собственного дома и остаться на улице! — сказал Шобланг, начиная расплываться.
— МОЖЕТ ТЫ СМОЖЕШЬ ПРОТИСНУТЬСЯ В БОЛЕЕ РАННЕЕ РОЖДЕНИЕ?
Шобланг исчез.
В этот вневременной миг Смерть обернулся и посмотрел на зал с гигантскими волчками…
тик
Тихо поскрипывая, меловой цилиндр вновь начал вращаться.
Один за другим стали поворачиваться дубовые Удлинители, собирая нарастающий груз. На этот раз не было визга опор. Они медленно крутились, как старые балерины, туда и обратно, постепенно оборачивая время вокруг себя, как оборачивают его вокруг себя миллионы людей в мире. Их скрип походил на скрип снастей клипера, обходящего Мыс Безнадежности с попутным ветром.
Затем застонали большие каменные колонны, собирая то, с чем не смогли справиться их меньшие собратья. Грохот заглушил скрип, но он был спокойным, контролируемым…
Лю-Цзы опустил руку и выпрямился.
— Чистая работа, — сказал он. — Спасибо всем.
Он обернулся к ошеломлённым, тяжело дышащим монахам и, поманив к себе старшего, вынул помятую сигарету из её апартаментов за ухом и сказал:
— Ну, Рамбут Косорукий, как думаешь, что только что произошло, а?
— Э, ну, была волна, которая прорвала…
— Не-не, после этого, — сказал Лю-Цзы, зажигая спичку о подошву сандалии. — Понимаешь, я думаю, не случилось того, что, вы, ребята, бегали здесь как безголовые цыплята, а послушник забрался на платформу и провёл самую чёткую и гладкую ребалансировку, которую я когда-либо видел. Потому что этого не могло случиться, таких вещей не бывает. Правильно я говорю?
Монахов Зала Удлинителей нельзя было назвать храмовыми гениями политической мысли. Их работой было следить, смазывать, разбирать, реконструировать и следовать указаниям человека на платформе. Брови Рамбута Косорукого изогнулись.
Лю-Цзы вздохнул.
— Послушай, что, как я думаю, случилось, — пришёл на помощь он. — Вы, парни, оказались на высоте, так что мне с этим молодым человеком оставалось только поражаться практическим навыкам, которые вы продемонстрировали. Аббат будет впечатлён и станет пускать довольные пузыри. Вы даже можете поискать дополнительные момоу в тугпе в обед, если вы меня понимаете.
