следовательно, четвертым элементом в Саду мог быть Сюрприз, заключенный в том, что Огня там нет. Кроме того, огня обычно в садах не бывает, в то время как другие знаки были найдены внутри соответствующих стихий. Так что он спустился в пекарню и открыл одну из духовок, и там, сияя алым жаром, под булками нашёлся Огонь.
— Тогда… я думаю, что пятый сюрприз в том, что пятого сюрприза нет, — сказал он.
— Неплохая попытка, но никаких цилиндрических штуковин, — сказал Лю-Цзы. — И не так ли пишут: «О-о, ты так востер, смотри, не порежься в один прекрасный день»?
— М-м, я ещё не читал об этом в святых текстах, Дворник, — неуверенно произнёс Лобзанг.
— И не прочтёшь, — ответил Лю-Цзы.
Из яркого солнечного дня они ступили в прохладный полумрак храма и, миновав древние залы, спустились вниз по лестницам, вырубленным в скале. Звук далекого пения следовал за ними. Лю-Цзы, который не был набожен и поэтому не мог думать безбожные мысли, иногда размышлял, а поют ли монахи из хора что-нибудь, или просто делают «аа-ааа-а-а». Из-за эха не разберешь.
Он покинул главный коридор и подошел к двум большим лакированным красным дверям.
И оглянулся. Лобзанг неподвижно стоял в нескольких ярдах от него.
— Ты идёшь?
— Даже Донгам нельзя входить сюда! — сказал Лобзанг. — Вы должны быть Третьим Дзинь-Динем, по меньшей мере.
— Ага. Верно. Так короче. Пошли, здесь сквозит.
С большой неохотой, в любой момент ожидая возмущённого окрика здешнего начальства, Лобзанг последовал за дворником.
А ведь он всего лишь дворник! Один из тех, что подметают полы, стирают одежду и чистят туалеты! Никто о них даже не вспоминает! Но о Лю-Цзы новички слышат с самого первого дня — как он уходил в самые закрученные узлы времени и распутывал их, как постоянно восстанавливал движение на перекрестках истории, как одним словом направлял поток времени в другое русло и использовал, чтобы развить самые изощренные методы ведения боя…
…а тут стоял худой маленький человек, с какой-то усредненной внешностью, казалось, он мог появиться откуда угодно; одетый в робу, которая когда-то была белой, до того как покрылась пятнами и заплатками и в заштопанных сандалиях на ногах. И с этой дружелюбной ухмылкой, как будто постоянно ожидал, что сейчас случиться нечто веселое. И никакого пояса, просто ещё один кусок веревки, чтобы роба не распахивалась. В то время как даже некоторые послушники в первый год достигают уровня серого Донга!
В доджо практиковались главные монахи. Лобзангу пришлось посторониться, когда двое бойцов пронеслись мимо. Контуры их рук и ног расплывались, в то время как они кроили раскрытое и надрезанное время на все более тонкие и тонкие кусочки…
