Рано или поздно им придется научиться думать самостоятельно. Это займет некоторое время, потому что сначала, они попытаются учиться друг у друга.
В настоящий момент они с величайшей подозрительностью разглядывали чайный поднос Игора.
— Распитие чая — это протокол, — сказала Леди ЛеГион. — Мне придется настоять.
— Это правда? — Рявкнул мистер Белый на доктора Хопкинса.
— О, да, — сказал доктор. — Обычно, с имбирным бисквитом, — с надеждой добавил он.
— Имбирный бисквит, — повторил мистер Белый. — То есть тёмно-красной окраски?
— Да, фэр, — сказал Игор. Он кивнул на тарелку на подносе.
— Я бы хотела попробовать имбирный бисквит, — вызвалась мисс Красная.
«О, да, — подумала Леди ЛеГион. — Пожалуйста, попробуй имбирный бисквит».
— Мы не едим и не пьём! — грубо одернул её мистер Белый. Он с величайшим подозрением глянул на Леди ЛеГион. — Это может вызвать неадекватность мышления.
— Но это обычай, — сказала Леди ЛеГион. — Игнорировать протокол, значит, привлекать внимание.
Мистер Белый медлил. Но он умел быстро приспосабливаться.
— Это против нашей религии! — сказал он. — Точно!
Это был невероятный прорыв. Это была изобретательность. И он сам дошёл до этого. Леди ЛеГион была впечатлена. Ревизоры пытались понять религию, потому что во имя неё было сделано так много бессмысленного. Плюс она может найти предлог любой причуде. Геноциду, например. По сравнению с этим невыпитая чашка чая была ничем.
— Да, действительно! — сказал мистер Белый, оборачиваясь к остальным Ревизорам. — Разве неправда?
— Да, неправда. Действительно! — в отчаянии произнесла мисс Зелёная.
— О? — сказал доктор Хопкинс. — Не знал, что существует религия, которая запрещает чай.
— Да! — сказал мистер Белый.
Леди ЛеГион почти слышала, как в его мозгу крутятся шестеренки.
— Это… да, это напиток… верно… напиток… очень плохих ужасно непочитаемых богов. Это… верно… эта заповедь нашей религии… да… предписывает остерегаться и имбирных бисквитов.
На его лбу выступил пот. Для Ревизора это была изобретательность на гране фантастики.
— И ещё, — медленно продолжал он, словно читал с листа невидимого для всех остальных. — Наша религия… точно!.. наша религия требует, чтобы часы были заведены немедленно! Потому… кто может знать, когда пробьёт их час?
Вопреки собственному желанию, Леди ЛеГион едва не захлопала в ладоши.
— Кто, в самом деле? — сказал доктор Хопкинс.
— Я, я абсолютно согласен, — сказал Джереми, который не сводил глаз с Леди ЛеГион. — Я не понимаю, кто вы… зачем весь этот спор… я не понимаю, почему… о, боги… у меня болит голова…
