Клюквин стоял неподвижно и оцепенело смотрел на своего соавтора по изобретению.
Заноза растрогалась. Она поцеловала сестру, похлюпала носом и сказала прерывающимся голосом:
— Я сама хотела тебе обо всем рассказать... а потом... потом подумала, что, может быть, не нужно...
Самбо перестала обнимать сестру и плакать над ней. Она наклонилась, опираясь руками о колени, и, глядя Занозе в лицо, спросила ее уже другим, более деловым тоном:
— Люська, а что вы тут делаете? Ведь скоро закроют метро!
Заноза поколебалась, посмотрела на Клюквина.
— Митька, сказать? — спросила она его.
Клюквин тоже поколебался, помолчал.
— Ну... валяй, — не очень-то охотно согласился он.
В ином случае Заноза раз десять заставила бы Машу поклясться, что та не выдаст ее, не будет ей мешать, но сейчас, после трогательной встречи, она прониклась таким доверием к сестре, что сразу, понизив голос, сказала:
— Мы хотим поломоечную машину разобрать.
— Что? Как это разобрать?.. — вытаращила глаза Самбо.
Люся еще больше понизила голос:
— Ну, разобрать, понимаешь? Чтобы узнать, как она устроена.
Самбо завертела головой.
— Подожди! Ты подожди!.. Петька, как ты думаешь: последний поезд еще не скоро уйдет?
— Минут через десять уйдет, — сказал детектив.
— Тогда, значит, есть время. Люська, скорее! Расскажи подробнее, что вы такое задумали.
— Клюквин, рассказать? — спросила Митю Заноза.
— Н-ну, валяй, — по-прежнему неохотно согласился Клюквин и даже отвернулся, сунув руки в карманы пальто.
Все четверо медленно пошли вдоль платформы, и Заноза повела свой рассказ.
В том, что они с Клюквиным собирались только попугать домашних, чтобы им не попало за полотер и пылесос, она так и не призналась. Заноза сказала, что они в самом деле собирались бежать, но не знали, куда им деться, и долго ездили в метро. Судя по всему, изобретатели неплохо провели время. Они захватили из дому все свои сбережения (один рубль девяносто копеек) и все время питались мороженым. Они сделали несколько кругов по кольцевой линии метро, побывали на станции «ВДНХ» и на станции «Новые Черемушки».
Потом они, в который раз уже, попали на «Площадь Свердлова».
— Тут, Маша, ты понимаешь... мы поняли свою ошибку и поняли, как волнуются, наверно, наши родители, и решили вернуться домой.
Я уж не буду излагать все, что врала сестре Заноза. Я уж лучше расскажу, как было на самом деле. Об этом я узнал лишь год спустя, когда Люсю даже перестали звать Занозой.
