— Шагай, шагай! Уже девять сорок. Опоздаем! — пропыхтел какой-то гражданин, тащивший за полной женщиной два чемодана.
Без четверти десять Петя смог покинуть свой пост и спуститься к Самбо на площадку между эскалаторами.
Петя быстро нашел ее в толпе: помог яркий красный плащ.
Маше тоже нелегко далось дежурство. Скуластое лицо ее побледнело, глаза смотрели замороченно. Прежде чем сесть в поезд, ребята еще раз поднялись наверх, где стояли будки телефонов-автоматов. Маша позвонила домой. К телефону подошла бабушка. Она сказала, что беглецы еще не нашлись, что родители все еще ищут их по знакомым. Самбо еще больше помрачнела. Она молчала, пока спускались по эскалатору, долго молчала в поезде. Только один раз она обернулась к детективу и сказала ему в самое ухо под грохот колес:
— А вдруг Люська в самом деле решила удрать! А?
— Найдутся, — сказал Петя и снова принялся ломать себе голову: о чем же он подумал тогда, в кухне у Самбо?
Все конструкторы уже были в сборе на станции «Площадь Свердлова». Все заметили, что Самбо волнуется, и всем было немножко неловко, что они прекращают поиски, но пора было возвращаться домой. Кто-то бормотал, что у него родители волнуются, кто-то вздыхал, что домашних заданий на завтра много.
— Самбушка, поверь моему слову, — ласково сказал Эдик, — психовать еще рано: никуда она не денется, твоя Заноза.
— А я и не психую, — тихо ответила Самбо и отвернулась.
Сели в поезд, поехали назад, к «Аэропорту». Конструкторы нарочито громко уверяли друг друга, что беглецы наверняка сегодня же вернутся, что в крайнем случае их в два счета разыщет милиция. Самбо стояла у двери спиной ко всем и упорно смотрела сквозь стекло, за которым неслись черные полосы кабелей, проложенных на стене тоннеля, мелькали лампы, освещавшие путь. Когда вышли из метро на Ленинградский проспект, Нина Изюмина предложила еще раз зайти к Маше, чтобы узнать, не нашлись ли беглецы.
— Мы даже в квартиру входить не будем, — сказала она. — Мы подождем на лестнице, а ты спросишь у бабушки и нам скажешь.
Так и сделали. Войдя в подъезд, Самбо открыла дверь квартиры своим ключом; ребята остались ждать на площадке. Через полминуты Маша выглянула из двери:
— Никаких новостей. Мама в милицию пошла. Заявлять.
Все попрощались с Машей, и те, у кого был телефон, сказали, что еще позвонят ей перед сном.
Минут через пять детектив был уже у себя в подъезде. Он уже не думал ни о Самбо, ни о беглецах. Он думал лишь о котлетах с картошкой, бутербродах, о сладком горячем чае.
