Нет, у нас с ним были прекрасные отношения, он почти любил меня. Но только потому, что я была подругой Яэль. Мы часто занимались вместе, особенно математикой, Меир классно умел объяснять, Яэль восторженно крутила головой, «Ми-иша, — говорила она нараспев, — Ми-иша, какой ты умный, просто страшно!» Да, так она его придумала называть на русский лад, хотя я никогда не могла понять, что общего между заурядным именем Меир и этим ее Ми-шей. Мной Яэль тоже восхищалась. Я не была большим математиком, зато блистала в Танахе и истории, а ей плохо давались гуманитарные науки, наверное, из-за языка, чаще всего она просто переписывала у меня готовую работу. Потом они провожали меня до дому, махали на прощание и уходили в парк, взявшись за руки. Из окна наплывал высокий голос Хавы Альберштейн, это была модная тогда песня «Как дикий росток», наверное, кто-то крутил пластинку:
Завтра я буду так далека отсюда,
Не ищите меня,
Тот, кто умеет прощать,
Простит мою любовь…
А я молча лежала в своей комнате, уткнувшись головой в подушку, и мечтала умереть.
И вдруг у них что-то разладилось. Нет, это было уже после школы. Я первой ушла в армию, Меир перенес дату, потому что надеялся попасть в летные войска, а Яэль ждала призыва только осенью, она была на несколько месяцев моложе. Однажды Меир пришел ко мне один, я как раз отсыпалась после сборов, дома стояла мертвая тишина, даже мама прекратила свою воспитательскую деятельность. Я сидела на низкой кушетке, а он — на полу у окна, молчал, крутил в ладонях скомканную сигарету. Я не знала, что ему нужно, да это было и не важно, просто дышать с ним рядом, тихо любоваться сильными руками, выпуклыми плечами под выгоревшей майкой, складкой у губ. Главное было не думать, что этими руками он обнимает Яэль, а этими губами наверняка целует ее вечно смеющиеся губы.
— Хава, сказал он хрипло, — ты мне очень близкий человек, потому что ты — подруга Яэль, и только с тобой я могу об этом говорить.
Мне вдруг стало холодно, хотя как раз начался август.
— Хава, скажи, я похож на сексуального маньяка? Или просто на какого-то грубого идиота? Я ведь люблю ее! Разве она этого не знает?
— Это все знают, — умно сказала я, но у Меира не было сил обращать на меня внимание.
— Хава, я понимаю, она девушка, она боится, но ведь я же не убить ее хочу! И не каких-нибудь случайных отношений. В нашей семье это не принято, мой отец из Ирака, ты же знаешь. И потом, что у меня сестер нет, и я не знаю, как это у девчонок?
