Друзья обменялись на прощание плутовским взглядом.
Кондуктор указал на поклажу:
– Если бы я знал, сэр, что это ваши дети… гм… то есть, что это ваши вещи и дети взялись их донести… – Он поглядел на корзину с великолепными шампиньонами.
Мавр не стал слушать его сбивчивые извинения и повернулся к детям:
– Докуда же мы едем сегодня, Джо?
Услышав свое имя, мальчик так и подскочил, но сразу же нашелся.
– Оксфорд, угол Хóлборн-роуд, – прошептал он и полез в карман за деньгами.
Мавр сделал ему глазами знак и подал кондуктору монету:
– Три до Оксфорд-стрит.
Бекки подмигнула брату, у которого торжествующе подрагивали уголки губ. Но откуда незнакомец знает его имя? Пока кондуктор сердито компостировал билеты, двое наблюдавших эту сценку рабочих подвинулись, чтобы дать ребятам место. Но сидевшая напротив дама в шляпе с огромным пером что-то недовольно шепнула мужу. Тот опустил газету и, демонстративно сняв очки, окинул высокомерным взглядом Мавра и детей.
Взгляд этот заметил кондуктор. Он грубо накинулся на детей:
– Можете и постоять! Даже если джентльмен за вас заплатил и по доброте своей сказал, что вы едете с ним. Детям незачем сидеть.
Джо испуганно вскочил, но Мавр, нажав ему на плечо, усадил его на место.
– Сиди, сиди! Успеешь еще настояться за ночную смену! – Потом без всякой неприязни взглянул на кондуктора: – Да ведь и вам нелегко приходится, если только… – он улыбнулся, – вы не живете на Пикадúлли или Бонд-стрит.
– Я-то? Какое там! В Бéтнал-Грине, сэр! – пролепетал, смутившись, кондуктор.
– Ну вот! В рабочем районе! Никогда не следует забывать, кто ты и откуда, даже если и носишь форму с блестящими пуговицами.
Рабочие, не сводившие глаз с Мавра, перемигнулись, видимо, довольные, что кондуктора поставили на место.
Тут дама с пером не выдержала. Она высокомерно обратилась к мужу:
– Это просто неслыханно! Кондуктор выполняет свой долг. Таким бездельникам нечего разъезжать в омнибусе. А они еще расселись!
Пассажиры навострили уши в ожидании ответа чернобородого, который насмешливо уставился на супружескую чету. И он не замедлил ответить, притом достаточно громко, чтобы все его слышали:
– Бездельники, уважаемая, – это люди, которые сами ничего не делают и живут трудами других. Но эти дети, как видно всякому, кто не слеп, работают не меньше взрослых, хотя в их возрасте им полагалось бы еще играть.
Рабочие подтолкнули друг дружку локтем. Очкастый поспешил спрятаться за газетой. У дамы с пером даже дыхание перехватило, однако, сообразив, что поддержки ей ждать неоткуда, она поджала губы и уставилась на пыльные, исцарапанные ноги девочки.
