– Когда ты выходишь на яхте в море и начинаешь думать, тебе удается придумать что-нибудь хорошее на будущий год? Я имею в виду: чем ты займешься, если не поедешь в Беркли?
Чарли кивает и расплывается в улыбке:
– Все по порядку. Сначала я куплю новый грузовик.
Я хмурюсь: вместо того чтобы ехать куда-нибудь волонтером, учиться в муниципальном колледже или поступать в какую-нибудь фирму стажером, Чарли Рид собрался покупать грузовик. Грузовик – это ведь не план на будущее, это просто вещь.
– А чем тебе твой нынешний не нравится?
– Новый будет гораздо круче! – Глаза Чарли загораются. – Полуторная кабина с лифт-комплектами, хромированные колесные диски, матирование…
– Звучит классно. И дорого, – отвечаю я, а про себя думаю: «Мечтать о грузовике – не твой уровень. Ты должен стремиться выше. У тебя же такой потенциал!»
– Как я уже говорил, ты не одна бываешь днем занята. Я ношусь как электровеник, и к концу лета деньги на грузовик должны появиться. А относительно того, что будет потом, определенного плана нет. Может, поеду колесить по стране. Я ведь всю жизнь из бассейна не вылезал и поэтому очень многого не видел.
Я киваю. Знакомая ситуация. Сама я вообще ничего не видела за пределами штата Вашингтон.
– А что ты собираешься делать…
Я прерываю Чарли, чтобы он не успел спросить о чем-либо конкретном. Не хочу врать или недоговаривать. Ведь он был со мной откровенен.
– Я? Ничего. То есть никуда не еду, – тараторю я и как будто бегаю по кругу, но надеюсь, что Чарли этого не заметит, – буду учиться онлайн по университетской программе, но уезжать не собираюсь…
Чарли смеется:
– Это хорошо, но вообще-то я спрашивал о твоих планах на завтра.
Я выбираю самый простой ответ:
– А… Ну… днем я занята, а вечером свободна.
– Тогда буду ждать тебя здесь.
Я поднимаюсь на цыпочки и быстро целую его в щеку. Потом разворачиваюсь и бегу к дому, но далеко убежать не успеваю: что-то меня беспокоит. Может, совесть; может, сверчок из «Пиноккио»; может, ангел на плече, – как ни назови это «что-то», оно мне твердит: «Чарли заслуживает того, чтобы знать правду!»
Я возвращаюсь. Чарли стоит на том же месте. Делаю глубокий вдох и начинаю:
– Мне нужно тебе кое-что сказать…
На этот раз я настроена решительно, и название моей болезни почти слетает у меня с языка. Честное слово. Но у Чарли такое искреннее, открытое лицо, он смотрит на меня и видит ту, кем я очень хотела бы быть, – совершенно нормальную девушку. И я опять не могу заставить себя признаться.
