Паладин кивнул, приглаживая и увязывая непослушные кудри в хвост.
– И как? – старшая фрейлина по-прежнему пристально смотрела на него своими темными глазами.
– Я разобрался. Но никак не ожидал, что меня тут может ожидать такая… засада.
Анна закусила губу, гася улыбку:
– Я тоже, поверьте. Видите ли, я знала, что сегодня вечером кого-то пришлют ловить пикси, потому отменила свидание. А эти дурочки выбрали именно сегодняшний вечер для своей глупой мести. Еще раз приношу свои извинения, сеньор паладин. На мое молчание вы можете рассчитывать… а что касается этих… шлюх – то завтра их во дворце уже не будет, это я вам тоже обещаю.
Он поклонился:
– Спасибо, сеньорита.
Забрал шляпную коробку и быстро покинул покои фрейлин, молясь только о том, чтоб по дороге ему не попались капитан, старшие паладины, да и вообще хоть кто-нибудь любопытный.
Через несколько дней Анна получила подарок «от неизвестного почитателя»: прямо к ней в покои два лакея внесли большую круглую коробку, маленькую квадратную коробку и букет роз, и удалились, на вопрос «от кого?» сказав, что понятия не имеют.
Старшая фрейлина поставила розы в вазу, открыла крышку маленькой коробки и извлекла оттуда длинную нитку из пурпурно-алых гранатов. Удивилась. Открыла большую – и удивилась еще больше.
Там оказался красивый деревянный поднос, накрытый стеклянным ажурным колпаком, а под колпаком – маленький замок из кусочков белого стекла, веточки с листиками и цветочками, и восемь разноцветных сверкающих пикси. И записка. Фрейлина осторожно переставила колпак с мелкими фейри на стол, развернула записку: «Сеньорита, я разобрался с вашими пикси. Теперь они умиротворены и послужат к вашему удовольствию. Не забывайте их кормить сахаром, конфетами и семенами, и они больше никогда не станут доставлять вам беспокойство». И подпись: «А. А.». А после нее приписка той же рукой: «И пожалуйста, не переодевайте больше вашего сердечного друга в паладинский мундир, во избежание неприятностей как для него самого, так и для других».
Фрейлина сложила письмо и грустно вздохнула. Что ж, придется переодевать любовника придворным магом, не может же она не выполнить просьбу паладина, чуть было не утратившего честь из-за нее!
О девственности паладинской и тревожных снах, а также о магии фейри.
Младший паладин Робертино Сальваро сидел на перевернутом ведре в кладовке на третьем этаже паладинского крыла и задумчиво пыхал дымной палочкой. Пять минут назад он без помех и не торопясь самоудовлетворился здесь же, в кладовке с уборочным инвентарем, которую почти все паладины время от времени использовали либо для этого, либо чтобы попыхать дымком, а часто для того и другого сразу. Как обычно, мастурбация сняла физиологическое напряжение, но вот томление и тревожность никуда не делись. Робертино был всего двадцать один год, он находился в превосходной физической форме (еще бы, по две тренировки каждый день помимо служебных обязанностей приведут в превосходную физическую форму любого, кто не склеился еще в бытность кадетом), а во дворце было столько соблазнов, что не удивительно, что время от времени на него накатывало дикое искушение этим соблазнам уступить. Особенно одному соблазну – в образе старшей фрейлины Анны Марипозы. Почему-то именно старшая фрейлина последнее время часто снилась младшему паладину в очень откровенном виде. И что интересно, при этом Анна Марипоза была единственной из придворных дам, кто не участвовал в популярном среди них развлечении «подразни соблазном паладина». Все остальные очень любили испытывать на прочность паладинские обеты.
