Пройдет день-другой, и их мост, над которым так жестоко надругались фашисты, будет восстановлен. Он будет восстановлен благодаря самоотверженному труду советских солдат и местных жителей, которые работали с такой охотой.
Так и этот люд. Хоть собирали кого попало, выгоняли на работу с барабанным боем, а они в два счета распределились, причем распределились по специальностям, по умению, по степени полезности. Нашлись и руководители, и бригадиры. Нашлись не по приказу, не по назначению. Доверие других людей, их товарищей, их коллективов выделило их в руководители.
Русские — будь то офицер или простой солдат — и не вмешивались в это: они считали вполне естественным и понятным, что ранг определяется способностями человека. А самый старший командир, этот подвижный инженер-полковник, когда наступает смена и на место жителей правого берега на работу выходят жители левого, договаривается с бригадирами так быстро, словно он строил с ними все мосты и насыпи от самой Волги до берегов Рабы.
Кстати, о сменах.
Который теперь час?
С тех пор как фронт прошел через здешние места, не слышно ни колокольного звона, ни свиста паровозов, ни заводских сирен. А по сигналам желудка лучше и не старайся ориентироваться. Непривычная работа топором, ядреный, полный лесных ароматов воздух заставит ощутить волчий аппетит даже самого привередливого желудочника. Ничего не остается, как следить за солнцем: по нему лучше всего определить, когда пора кончать работу.
— Андраш, ты ли это?!
Этот крик удивления и радости раздался со стороны насыпи, где лежало исковерканное железнодорожное полотно. Там стоял грузовой вагон, доверху груженный щебнем. Десять — двенадцать человек как раз открыли борт и принялись его разгружать.
Бицо остановился и посмотрел в их сторону.
А с насыпи, через ямы и кучи земли, через густую поросль ежевики, несмотря ни на что, бежал и упал прямо ему в объятия худой светло-русый мужчина в синей спецовке.
Это был не кто иной, как Иштван Немеш, двоюродный брат Андраша.
— Пишта! Родной мой! — вскрикнул Бицо. — Как ты сюда попал?
— А ты? Говорили, что ты в армии.
— Был и солдатом, да вот уже пятый месяц как дома.
— Осел, значит? — подмигнул родственник.
— Конечно.
— С жандармами встречался?
— Еще бы! Их было полно, как червей, но бог миловал, пронесло… Но ты-то, старик, как ты? Я думал, ты на шелковой фабрике.
— Побывал я и там. На днях эсэсовцы выгнали меня оттуда. А потом в путь пустился и шел до тех пор, пока до дому не добрался. Теперь я в бригадирах хожу. Вон там, смотри, возим щебенку для насыпи. А ты чем занимаешься, Андраш?
