— Землю делить? — автоматически переспросил Бицо. И только потом у него закружилась голова, он даже качнулся от одной мысли: «О господи, этот посланец, этот… товарищ… он же приехал сюда делать революцию!..»
— Может, продолжим наш разговор? — спросил майор. — Садитесь, товарищи.
— И я тоже? — спросил Бицо. — Ведь я… не коммунист.
— Я знаю, — кивнул головой майор, — но… ведь ты писатель или хочешь им стать. Так ведь, кажется?
— Так, — признался Бицо и косо, с упреком взглянул на отца. «Вот, — сказал он взглядом, — опять, отец, ты про меня все рассказал, опять хвастался моими ранними пробами пера».
— Ну, раз писатель, — продолжал майор, — то теперь писать можно и нужно. Например… листовки, чтобы ободрить народ. Пусть не боятся да поскорее берут землю в свои руки.
— Извините, — робко произнес Бицо, — но, насколько мне известно, листовки — это еще не литература.
— Разве нет?! — спросил майор с деланным удивлением.
Он встал, подошел к столу, покопался в наваленных там бумагах и выудил из этой кучи тоненькую книжечку в кожаном переплете.
Майор раскрыл ее, пробежался пальцами по странице с содержанием, и тут глаза его загорелись.
— Ага, вот это где! — И безо всяких объяснений он вдруг начал читать стихи.
Читал он горячо, зажигательно, как будто перед ним была тысячная аудитория.
Переводил все тот же старший лейтенант.
Встань, мадьяр! Зовет отчизна!
Выбирай, пока не поздно…
— Ну, дружок, — засмеялся майор, повернувшись к Бицо, — насколько мне известно, эта ваша «Национальная песня» тоже в свое время была написана как листовка. А потом все же стала литературой, да еще какой! Ну, разумеется, Петефи — поэт мировой величины! Но кое-чему у него можно и вам поучиться: без любви к народу поэт будет лишь фокусником, жонглером, играющим словами…
— А вы… если можно спросить… вы до армии кем были? — спросил заикаясь Бицо.
— Не все ли равно? — сказал майор, усмехнувшись замешательству Андраша. — Вообще же, если вам так интересно… по профессии я инженер, а занимался партийной работой в Свердловске. Может быть, слышали об этом городе? Так вот там я работал секретарем парткома на одном крупном заводе.
— А Петефи? А наш Петефи?
— Если позволите, он и наш тоже. Видите? — Майор показал на тоненькую книжицу стихов. — Мне она настолько дорога, что я взял ее с собой на войну… Так вот… — Он положил руку на колено Бицо. — Больше у вас вопросов нет? Договорились?
— Да… То есть… о чем?
— О том, что вы нам поможете. Сделаете все, о чем попросят товарищи. Потому что, собственно, просить будут они, а не я. Политотдел, так сказать, только транспортом вам поможет.
