- Я должен задержать и обыскать вас, - сказал капитан и сделал знак сопровождавшим его солдатам.
- Это совершенно излишне, - правое веко незнакомца запрыгало и почти наполовину закрыло глаз. - Я сам намерен был обратиться к властям, да, как видите, - не успел. - И человек протянул Русакову вырванный из блокнота исписанный листок. - Сдаю вам и все снаряжение, с которым я прибыл. - Он ткнул рукой в стоявший рядом со столом большой рюкзак, за который уже взялись солдаты.
- Обыскать, - приказал капитан.
На листке блокнота было написано:
«Советским властям
Заявление
Настоящим имею заявить, что я нелегально прибыл в Советский Союз не как враг. Во время войны я попал в плен к гитлеровцам, позднее был немцами передан американской военной администрации в Западной Германии. На предложение американской разведки перебросить меня на территорию СССР, чтобы затем выполнять антисоветские задания, я согласился исключительно с целью таким путем вырваться из рук врагов моей родины и вернуться домой, к семье.
П. Струнников».
При обыске у парашютиста изъяли два пистолета, патроны к ним, приемопередаточную радиостанцию, шифр, код, фотоаппарат, набор фальшивых печатей и бланков советских учреждений и семьдесят тысяч рублей…
Задержанного отправили в Краснотал, куда еще раньше уехал генерал Бондаренко.
В Краснотале Струнникова немедленно допросили. Когда допрос приближался уже к концу, полковник Соколов, с разрешения генерала, задал задержанному несколько вопросов.
- Вы подтверждаете свои показания о цели, с которой появились на территории Советского Союза? - спросил он Струнникова.
- Конечно, - в голосе арестованного послышалась обида.
Соколов продолжал задавать вопросы:
- Где вы приземлились?
- На поляне, на Вороньем острове. Вы, наверное, знаете.
- Подумайте лучше, вспомните, где вы приземлились с вашим парашютом? - Соколов подошел к Струнникову и с нескрываемой насмешкой в упор посмотрел на него.
Тот сделал вид, что ему непонятна настойчивость полковника. Но, по-видимому, он был единственным среди присутствовавших, кому вопрос Соколова был понятен. Русаков хорошо знал своего начальника и теперь видел, что тот доволен тем, что какие-то его предположения подтвердились и что врагу не удалось провести его.
- Повторяю - я приземлился на поляне, - бесстрастно сказал Струнников.
- Допустим… Что же вы сделали потом?
- Собрал свой парашют и спрятал его под кучей валежника.
- Зачем?
Казалось, этот вопрос никогда не приходил Струнникову в голову, и Русаков снова увидел, как у него дрогнули веки: нервы сдавали.
