Пол Таунсенд жил с дочерью-подростком и пожилой тещей в невысоком, но вместительном оштукатуренном доме, расположенном на красивом участке. Подъездная аллея к нему соседствовала с дорожкой к коттеджу. Сам коттедж был построен из кирпича и красного дерева и утопал в виноградной лозе. Книги и бумаги Гибсона, все еще в коробках, и его кушетка стояли в смежной с гостиной большой квадратной комнате, вдоль стен которой протянулись книжные стеллажи. Развалюха-машина, которую профессор Джеймс приобрел много лет назад, успела устроиться в маленьком аккуратном гараже. Гибсон привез свою молодую жену на такси. Открыл входную дверь и, не задержавшись на пороге, провел внутрь. Усадил в ярко-синее мягкое кресло. У Розмари был такой вид, словно она вот-вот умрет.
Однако у Гибсона были свои представления, как ее надо лечить. И он с головой окунулся в это занятие. На неделю увильнул от лекций. Сказал, что это время необходимо на обустройство. Но коттедж пробудил в его душе инстинкты, о которых раньше не подозревал. Он намеревался создать настоящий семейный очаг.
Весь первый час суетился и хлопотал. Заставил Розмари обсуждать убранство. Нравятся ли ей бледно-желтые портьеры? (Сам он считал, что в этой залитой солнцем гостиной чистые, свежие цвета сами по себе благоприятно влияют на здоровье.) Размышлял вслух, куда бы поставить проигрыватель, подталкивая молодую жену задуматься о том, как они будут слушать музыку. Затем перебрался на кухню. Сам Гибсон неплохо готовил, но теперь просил у Розмари советы, всеми силами стараясь пробудить в ней интерес к жизни, встряхнуть.
Розмари не хотела ужинать – она не была готова к будущему, не могла прийти в себя, распрощавшись с прошлым. В ее душе образовались пробелы, и Гибсон опасался, что они ее убьют.
Поэтому настоял, чтобы она немедленно отправилась в окрашенную в мягкие цвета спальню, которая принадлежала только ей. А когда решил, что она успела устроиться, принес лекарство. И легонько коснувшись сухой соломки волос Розмари, попросил:
– А теперь отдыхайте. – Голова жены слабо качнулась.
Вечер Гибсон провел, распаковывая коробки с вещами и все время прислушиваясь, то и дело на цыпочках подходил к двери.
На следующий день Розмари осталась в постели и, не в силах встать, лежала, как мертвая. Только глаза умоляли пожалеть и проявить терпение.
