9 ноября того же года приехали в Якутск. Там пять-сот-шестьсот домов, это очень оживленное место. Местного начальника звали Иваном Григорьевичем Козловым-Угреином[103], он был в чине полковника. С виду он более важный человек, чем местные начальники на Камчатке и в Охотске. Говорят, что с женой он развелся в предыдущем году. Живет один и в подчинении имеет человек двадцать. Дом [у него] двухэтажный, деревянный. Здесь тоже Кодаю выдали 30 рублей серебром, а остальным — по 25 рублей. Отсюда выехали 13 декабря, [к ним] присоединился [ещё] один солдат, Василий Данилович Бушинев[104], — и путешественников стало восемнадцать человек. Это место находится на самом северо-востоке [страны], поэтому климат здесь очень холодный, и во время морозов люди, выходя на улицу, одеваются в одежду из шкур, на голову надевают колпаки из меха, /33/ обе руки засовывают в подобие мешков без дна, [сделанных] из лисьей шкуры, и ходят, закрывая [ими лицо] от носа и ниже. Иначе кровеносные сосуды перемерзают, омертвевают и нередко отваливаются уши, нос, а выдающиеся части щек так воспаляются, как будто их расковыряли. В июне, июле и августе вечерняя заря остается над землей и ночью и даже светлее, чем днем в очень пасмурную погоду. Зимой так светло от снега, что нет необходимости пользоваться факелами или чем-нибудь подобным, и поэтому путешественники едут и днем, и ночью. На земле снег так смерзается, что становится тверже, чем камень или металл, и поэтому для путешествия все пользуются санями (см. рисунок). На них устанавливается нечто вроде наших коси[105], обтянутые шкурой, это называетсякибицука[106] (см. рисунок). В них ездят. Внизу укладывается багаж, [кибитку] везут пять-шесть лошадей. От этого места до Иркутска 2486 верст. На протяжении первых 400-500 верст то тут, то там встречаются жилища якутов, а дальше совершенно нет человеческого жилья. Через каждые 800-900 верст имеются казенные станции, где меняют лощадей.
Как только на станции послышится издалека звук колокольцев, привязанных к лошадям, уже начинают готовить новых лошадей, чтобы немедленно же заменить [ими] старых, не задерживая ни минуты. Прежние лошади остаются на этой станции, а потом возвращаются на свою станцию с путешественниками, которые едут в ту [сторону]. Возничий сидит верхом на передней лошади и управляет с кнутом в руках.
Поскольку, как сказано выше, [по дороге] нет ни человеческого жилья, ни гостиниц, все устроено так, чтобы в кибитке можно было и есть, и пить, и бодрствовать, и спать. И вот таким образом [наши] путешественники 7 февраля
