15 июня того же года наши моряки в одной лодке с капитаном (помощник местного начальника) Тимофеем Осиповичем Ходкевичем[97] и солдатом Константином Матвеевичем оставили эту землю и отправились в Тигиль[98]. Лодка длиной в пять кэнов и шириной в три с лишним сяку выдолблена из одного куска дерева. В одной лодке могут плыть не больше семи-восьми человек, включая двух матросов. На этот раз в путь отправились шесть потерпевших кораблекрушение[99] и пятнадцать русских, разместившись на трех или четырех лодках. Сначала поплыли вверх по реке и дней через тринадцать-четырнадцать вышли на берег. Один день ушел на то, чтобы перевалить гору, после чего снова сели в лодки. Теперь уже плыли вниз по течению и поэтому стремительно неслись по нескольку десятков верст, и 1 июля прибыли в Тигиль. Длина всего пути, по реке и суше, — триста семьдесят верст, [на реке] там и сям устроены пристани, где меняют лодки. Говорят, что зимой ездят по льду на санях, запряженных собаками. Высадившись на берег, Кодаю поехал верхом на лошади, а остальные шли пешком. На ночлег остановились в доме начальника. Здесь был небольшой поселок в сто сорок — сто пятьдесят домов, [морякам] сказали, что вскоре [они] отправятся отсюда в Охотск. [действительно], путники задержались там, только пока на корабль грузили продовольствие, товары и т. д. Но вот /30/ все приготовления закончились, и 1 августа корабль, подняв паруса, вышел из Тигиля. Это было одномачтовое судно водоизмещением четыреста коку. На нем плыли Тимофей Осипович и Кодаю со своими людьми. Людей было много, и поэтому через двадцать четыре-двадцать пять дней после отхода с продовольствием и с водой стало скудно. Тогда воду стали распределять между людьми по одной чайной чашке два раза в день, а из провианта ничего не осталось, кроме соленой травы, называемой черемша (разновидность чеснока, в Мацумаэ называется айбакама). Все на корабле очень волновались и уже начали совещаться, нельзя ли где-нибудь поблизости высадиться на берег. Но в это время подул сильный попутный ветер, и вскоре корабль прибыл в Охотск. Говорят, что морем этот путь составляет восемьсот верст, если же ехать сушей, то две тысячи пятьсот верст. Домов в том месте тоже не больше двухсот, [здесь] местный начальник, Иван Гаврилович Кох[100], выдал Кодаю тридцать [рублей] серебром, а остальным — по двадцать пять [рублей].
Отсюда вплоть до Якутска простирается обширная равнина, на которой совсем нет человеческого жилья. Поэтому, готовясь в путь, [кодаю и его спутники] на полученные деньги купили меховую одежду, меховые шапки, меховые рукавицы, меховую обувь и т. д. [кроме них] собрались ехать: один сержант по имени Василий, который собирал на Камчатке, в Петрогавани, Тигиле и Гижиге налоги шкурами морского бобра, нерпы, куницы, медведя и т. д. и отвозил их в Россию, три солдата, сопровождавшие его для охраны, лекарь Мирон Степанович Бирючков, который был здесь на службе, а теперь, закончив службу, с женой и детьми возвращался в Иркутск, кроме того, один португалец (Португалия — это страна) и один бенгалец (это страна Бенгалия). Они были с корабля, потерпевшего перед тем крушение /
