Я подошла, придерживая юбки, сделала реверанс и учтиво представилась:
— Синьор Скарлатти, разрешите представиться, синьорина, Лаура Бланко… Вам писал обо мне синьор Петро Браско…
Он посмотрел на меня изучающим взглядом, словно припоминая о чем речь. Пауза становилась неловкой… Наконец он прервал свое монументальное молчание:
— Я ответил синьору Браско, что ничем помочь не могу. Домашних слуг на вилле переизбыток.
— Ах, Боже мой, синьор, — скромно потупившись, продолжила я, — прекрасно осознаю, что затрудняю вас, но если бы не происшедшее со мной несчастье, поверьте, я никогда не стала бы злоупотреблять вашим великодушием. Умоляю вас, примите меня в услужение! Я буду исполнительна и безмолвна…
— Вы изъясняетесь будто благородная дама… И странно для воспитанницы монастыря упоминать Божье имя всуе.
Он еще раз внимательно осмотрел мой скромный, но достойный наряд.
Я вновь поклонилась.
— Мой отец был часовщиком, у нас с сестрами была гувернантка… а когда он погиб, нас отправили на обучение в монастырь святой Магдалины. А все остальное от отчаянья. Я осталась одна, без крова, без денег. Родственникам написала. Мне нужна работа. Скоро приедет мой жених…
Синьор Скарлатти вновь замолчал, внимательно изучая мою покорно склоненную голову.
— Синьорина, пусть мне ваше желание и кажется странным, но я исполню ваше прошение…
— Благослови вас бог, синьор Скарлатти! — подняв на него счастливые глаза, радостно воскликнула я.
— Погодите благодарить, дочь часовщика. Я возьму вас на кухню. Наш повар на днях жаловался, что не хватает слуг умеющих считать.
С благодарностью взглянув на синьора, вновь молча поклонилась. Он был немного разочарован, видимо ожидал возмущения, ведь работа на кухне была столь низким занятием! Но тут же дал приказ молодому слуге с напудренной косичкой проводить меня на кухню для знакомства с поваром. Я вежливо пожелала доброму синьору покровительство Святого Петра и через черный ход вошла в дом.
Вот так, почти с лету у меня получилось устроиться на работу в великолепный особняк герцога. Но по предыдущему опыту я знала, если что-то начинается гладко, то потом все идет наперекосяк.
Вставать приходилось еще до рассвета, и идти в особняк на кухню.
Я затапливала печи, чтобы к приходу повара плита достигала нужной температуры. Быстро убирала все, что оставили с вечера младшие повара, и уходила на рынок за свежей рыбой и зеленью.
Повседневная рутина успокаивала. Больше всего я полюбила именно раннее утро, когда могла побыть в одиночестве, тишине и покое прогуляться над морем, а позже, выполнить работы по кухне. Здесь не надо было терзаться размышлениями, вспоминать о прошлом, достаточно было быстро и аккуратно выполнять указы главного повара.
