Малярка | страница 28

Димитрий виновато улыбнулся:

— Сами знаете, Алексей Алексеевич: дома-то я совсем не бываю! Ночевать и то не всегда прихожу. Работы в Смольном много. Даже часика свободного для Валюшки не могу урвать.

— Это и видно! — горячился старый живописец. — Вот вы мне рассказывали, как берегли в тюрьме рисунок кота, сделанный ребёнком. А посмотрите, как она теперь нарисовала!

Алексей Алексеевич раскрыл Валин альбом. Димитрий смотрел на акварель с восхищением.

— Это здорово! Мурзик как живой стоит и спинку выгнул! А нос, глаза!.. Право, как живой! Молодчина, Валюшка!

Вспомнив первый портрет Мурзика, Столбов расхохотался.

— Тогда она глазища коту с доброе яблоко сделала, а хвостик — тоненький и от самых ушей начинался… А это… это очень хорошо нарисовано!

— Теперь вы, Димитрий Петрович, сами понимаете, — надо отдать её учиться живописи. Я узнал: весной будет приём в художественную школу, и девочка уже сейчас должна готовиться к конкурсу.

Столбов считал Валю ребёнком и совсем еще не думал о её будущей профессии. Но вот Кончиков заметил в ней талант… Кто его знает, может, он и прав?.. И, повернувшись к взволнованному гостю, Димитрий миролюбиво сказал:

— Вы — живописец, Алексей Алексеевич. Вам виднее.

Советская власть открыла много дорог нашим детям. Если вы считаете, что Валюшку надо живописи учить, и если она сама этого хочет, — пусть учится! Я не против.

— Ну, малярка, теперь всё от тебя самой будет зависеть! — сказал Алексей Алексеевич через несколько дней. — Конкурс большой, молодежи много будет участвовать. Тебя совсем не хотели допускать. Твердят, что тебе только одиннадцать лет. Пусть, говорят, подрастёт. А я втолковываю им, что не по годам, а по работе судить надо. Хорошо, что в это время в канцелярию директор вошёл. Я — к нему. И что ты, Валюша, скажешь? Выслушал он мои резоны и велел тебя записать.

— Ой, дядя Алёша! Я боюсь! Другие, наверно, куда лучше, чем я, рисуют. Засмеют меня!..

— Да ты что, сразу и раскисла? Испугалась, что засмеют? Разве отец твой был когда-нибудь таким малодушным? Он ничего не боится, а ты? Стыдись!

Алексей Алексеевич не на шутку рассердился, надел шапку и пошёл к двери. Валя схватила его за рукав.

— Я только немного испугалась. Больше не буду! Не уходите, дядя Алёша.

Живописец поглядел на взволнованную девочку и добродушно сказал, снимая пальто:

— То-то!.. Ну-ка, давай посмотрим твои старые акварели.

Они долго перелистывали Валины альбомы.

— Вот эту возьмём! Цветы стоят на столе словно живые! — залюбовался Алексей Алексеевич букетом васильков. — Смотри, они как будто сияют на солнце!.. Только вот размер мал…