– Не хочу.
Звякнула связка ключей.
– Да брось, весело будет. Посидим, выпьем, может, тройничек замутим.
Парень скалился, не замечая, как дева хлопнула накладными ресницами, припорошив щеки дешевой тушью, и зло зыркнула на подошедшую женщину. Серафима поднялась на крыльцо, смерила соседа недобрым взглядом.
– А тебе, Ванюшенька, разве можно уже кувыркаться? Дядя доктор разрешил?
– Че-е-е? – голос у девы оказался высоким и писклявым. – Я вот тут не поняла? Ты че больной че ли? И че это за телка? И че это за тема втроем?!
Последнюю фразу Айн поддержал вопросительным «гав».
– Ладно, голубки, вы тут разбирайтесь, а мне некогда.
И уже закрывая недавно поменянную металлическую дверь, услышала:
– Я вот тут не поняла, ты че пидор?!
Женщина и пес посмотрели друг на друга. Айн вопросительно наклонил ушастую голову.
– Вот и я не понимаю, Айн, – Серафима затопала по ступенькам, – как можно до сих пор не прошить у себя в штрихпунктирных извилинах, что не надо трогать тетю Симу. Особенно если тебе пятнадцать и ты идиот, а тетя взрослая и злая. А еще мы мячик твой в парке забыли. И теперь ты будешь страдать, ушами своими махать трагически, смотреть на меня так, что я сволочью себя последней почувствую. И правильно, потому как ты сегодня, может, человеку жизнь спас, а я игрушку твою любимую прощелкала. Кто я после этого?
Толкнула дверь. Свет залил прихожую.
– Сидеть.
Положила меч на подставку для обуви. Стянула черный пуховик, тяжелые ботинки, сунула ноги в тапочки с кошачьими мордами.
– Значит, так, Айн. Мы быстро моем тебе лапы, и ведешь ты себя прилично. А я обещаю купить тебе ту хреновину, которая сама мячиками плюется. Идет?
– Гав!
– Отлично. Погнали.
Телефон зазвонил, когда Серафима развешивала на просушку собачье полотенце.
– Ты где?
– Только Айна помыла. Сейчас еду к тебе.
– Быстрее давай!
– Тём, а что…
Договорить не успела, собеседник нажал отбой. Серафима задумчиво посмотрела на погасший экран и нервно сдула упавшую на глаза прядь.
Старая вишневая хонда влетела на почти пустую парковку перед хирургическим корпусом областной клинической больницы. Хлопнула дверь. Щелкнула зажигалка.
– Я приехала, – Серафима выдохнула терпкий дым.
– Сейчас спущусь.
Артем встретил ее у входа: куртка нараспашку, на бежевой форменной рубахе пятно, в синих глазах полицейские мигалки.
– Курить есть?
– Тёма, ты бросил и просил меня об этом напоминать.
– Черт, точно. Тогда пошли.
Развернулся на каблуках любимых кроксов и призраком сумасшедшего ученого полетел в отделение. Серафима окинула мрачным взглядом полутемный коридор. Повела носом, нервно приоткрыла рот, обнажив мелкие зубы. Больницы она не любила. Поправила лямки рюкзака и пошла вслед за врачом. Четвертый этаж. Хирургия.
