— …Господин Пистрикс, я уже устал взывать к вашим способностям. Вы до сих пор не освоили самого простого действия. Что сложного в том, чтобы зажечь свечу? Там же сил надо — крохи. — Вещал мне мой Афист, Рональд Горди. — Это же совсем не сложно, вы же слушали лекции? Призовите силу еще раз!
— Конечно, слушал, просто я сам не верю в свои способности….
— Ваше мнение оставьте при себе, вас направили по рекомендации совета, так что в вас, в принципе, запрещено сомневаться. Но вы совсем не стараетесь! Я так это вижу.
— Я стараюсь!
— Невообразимо. Вы еще и упорствуете! Покажите мне ваши конспекты! — потребовал Афист и я вынул из сумки свой дневник.
Наставник спокойно взял тетрадь в пухлом жестком переплете и, открыв его, начал бегло смотреть текст. Две страницы он просмотрел довольно бегло, а вот на третьей лоб его сморщился, а глаза сощурились. Он стал отлистывать страницы все дальше и дальше, а потом просто поднял на меня глаза, повернул мою тетрадь и ткнул в нее пальцем.
— Что тут написано?
— Ну, тут…. «Второй план бытия — есть мир отражения, где можно заметить силовые линии основной энергии мироздания…». — Тетрадь была вновь развернута, Афист пролистал еще пару листов к началу.
— На каком языке вы пишете? Начиная с третьего дня обучения?
— Э-э-э-э что? Простите. — Я действительно был растерян, и не понимал сути претензии.
— Напишите на доске слово «Огонь». — Он вручил мне голубой химический карандаш. Я выполнил требование. — Прошу внимания! — повысив голос, Афист Рональд призвал своих коллег и учеников посмотреть на него и доску за мной. — Кому известен язык, на котором написано слово на доске? — в зале воцарилось молчание, а вот у меня началось сильнейшее головокружение. Я снова повернулся к написанному….
Мир поплыл, буквы «О», «Г», «Н» и «Ь» расплылись и стали совершенно чужими, затем вновь стали знакомыми, темнота стала сгущаться перед моими глазами в такт биения сердца, а ноги словно синцом наливались. Афист схватил меня под руку, но я дернулся от его хватки, отступил, ударился боком о край стола, от чего повалился на пол. Ноги задрожали, мысли смешались и стали, словно недоступны мне на некоторое время, делая меня лишь зрителем. Вокруг стали кричать как сороки, слова без смысла, кто-то подошёл и ухватил меня на плечо, но я отпихнул его и наотмашь махнул рукой, как сквозь воду, так тяжело мне далось это действие. И это, пожалуй, было последним, что я запомнил….
