Короче говоря, она разрывалась между желанием уйти и желанием остаться.
Уйти или ждать.
И она бродила вокруг, кричала: «Мистер Дилани!»
Непрерывно.
Мы так никогда и не знали, какого Дилани она зовет.
И она сама не знала.
Ой, посмотрите, неожиданно выдохнул паренек, и в его голосе безошибочно слышалась дрожь страха.
Я огляделся, сердце у меня упало.
Крыша над ним разжижилась, и он, казалось, сидел в серо-белой луже.
Из лужи появилось щупальце, похожее на виноградную лозу.
Оно становилось толще по мере приближения к мальчику, переползло, как кобра, через его скрещенные лодыжки.
Я протянул руку, чтобы откинуть его, но оно оказалось твердым, скорее камнем, чем змеей.
Мороз по коже от такого развития событий.
Начало конца.
Если случай мисс Трейнор был показательным, то за этим щупальцем вскоре должны были последовать другие, пока мальчик не будет полностью привязан (как Гулливер) к крыше.
Когда он будет обездвижен, на нем быстро появится некое подобие кокона, которое лучше всего описать словами «последовая пеленка».
Потом эта пеленка затвердеет, превратится в подобие панциря раковины, и этот панцирь начнет претерпевать преобразования (а именно: упавший мост, хищная птица, собака, страшная ведьма и так далее), каждое последующее будет более натуральным и отвратительным, чем предыдущее; этот процесс послужит только к увеличению скорости его падения под откос: чем неестественнее панцирь, тем меньше «света» (счастья, честности, положительных желаний) будет проникать внутрь.
Он будет все больше удаляться от света.
Эти воспоминания о мисс Трейнор опечалили нас.
Мы заново переживали позор той далекой ночи.
Когда мы бросили ее.
Поплелись прочь с опущенными головами.
Молча соглашаясь с ее судьбой.
И она полетела вниз.
Мы помнили, как весело она пела во время начального опанциревания, словно отрицая происходящее.
«Тяжелая ветвь провисла».
Милое дитя.
Приятный голос.
Который постепенно становился менее приятным, по мере того как первоначальный панцирь формировался и она обретала вид вороны размером с девочку.
