— А их миры похожи на Ноктюрн?
— Имеешь в виду, такие же суровые и прекрасные? — спросил Император. — Некоторые — да. Некоторые из твоих братьев — короли, другие — ученые, вожди, рабы… — его взгляд обратился к Вулкану, — даже кузнецы.
— Что они подумают обо мне? Смогу ли я по-настоящему ощутить братскую связь с ними? А они со мной?
Император улыбнулся.
— Давай расскажу о Феррусе.
Горгон ухмыльнулся. Гримаса получилась совершенно безобразной для его мрачного лица.
— Он свиреп, — сказал примарх Железных Рук. Его голос был таким же суровым и грубым, как и внешний вид. Зарубки на черной броне кое-где обнажали голый керамит, хотя опалины от огня были едва заметны. — Судя по тому, как ты его описывал, я думал…
— Ты не ожидал увидеть воина, — сказал Император. Его позолоченные доспехи светились. Он стоял на разрушенном холме, не из-за того, что Ему была нужна возвышенность, чтобы выглядеть величественно. Его внешность и мощь говорили сами за себя. Несмотря на сражения, Он выглядел безупречно. Такой же сияющий и ужасающий, как ядерный рассвет.
— Я ожидал кузнеца, но он — разрушитель.
Большинство земель за пределами крупных городов Ранкнара превратились в пепел. Бомбардировка длилась несколько дней, ослабляя оборону туземцев, но надежды Императора, что их силы будут разбиты, не оправдались. Когда пришло время имперского наступления, оно пронеслось по всем шести континентам подобно безжалостному урагану. Но Ранкнар по-прежнему держался, поддерживаемый своей порочной верой, послужившей для Империума причиной для объявления войны на истребление.
А затем Император выпустил Своего Дракона, и земля запылала. Только тогда, медленно пожираемый огнем, Ранкнар проявил хоть какие-то признаки поражения.
— Я то думал Волчий Король неистовый, — признался Феррус, восхищаясь несдержанным духом своего новоявленного брата, — но это… Где ты нашел его?
— На мире-смерти, — сказал Император. Его пронзительный взгляд видел больше и дальше, чем кто-либо на поле битвы и второй линии, где Он стоял со Своим сыном Феррусом Манусом. — Пожираемым огнем.
Феррус рассмеялся.
Они наблюдали с разрушенного холма. Солдаты и бронетанковые дивизионы выстроились перед ними, готовые к приказу Горгона. Его воины, его Железные Руки. Дракон вел роту легионеров и несколько когорт армейской ауксилии. До них доносился запах двигателей и горячего металла от бездействующей артиллерии и тяжелых боевых танков, но к тому времени, как он достигал кипевшей менее чем в сотне метрах битвы, его подавляла вонь пота и смерти.
