Феррус не замедлился. Он доберется до своего брата, остановит запуск вирусной ракеты или они умрут вместе. Он почти смирился с возможной смертью, когда по воксу снова раздался голос Дракона.
— Прекратить огонь! Всем орудиям! Прекратить!
Его эмоциональная команда разнеслась над полем боя, достигнув как врагов, так и союзников. Воин стоял всего в метре перед брешью, хотя копоть и поднятая земля не давали увидеть, что заставило его остановиться.
Прошло несколько секунд, но непрерывный обстрел начал стихать.
Феррус продолжал бежать, одержимый незнакомой и тревожащей его срочностью, заботой о брате, с которой он никогда не сталкивался. Серое облако на минуту затмило видимость, потом оно ушло, и Горгон снова увидел своего загадочного брата, который бросился в брешь.
Последняя ракета уже падала по своей смертоносной траектории. Было слишком поздно изменить ее курс или сбить. Она ударила в ворота. Ударила в проем.
— Отец! — закричал Феррус, удивленный собственным внезапным испугом.
Ошеломленные легионеры повернулись туда, где огонь и разрушение сокрушили ворота. Солдаты в рядах Имперской армии потрясенно замерли. Никто прежде не видел смерть примарха. Большинство верили, что они бессмертны.
— Ничто не могло выжить… — прошептал Феррус, пытаясь не верить доводам собственных чувств. — Отец, он…? — громче спросил он.
Император не ответил. Над полем битвы повисла тревожная тишина. Сражение остановилось.
— Стойте… — раздался по воксу усталый голос, а из рассеявшегося дыма появился Дракон, ступая по углям сгоревших деревьев и камней, все еще мерцающих у его налившихся свинцом ног. Он потерял свой шлем, а один из наплечников свисал на рваном ремне. На воине была кровь. Его кровь. Трещина расколола нагрудник. Примарх прижимал левую руку к телу.
Феррус остановился в метре от него.
— Ты жив, хотя я не понимаю как, — сказал он и посмотрел на гиганта с ониксовой кожей с настороженным уважением.
— Должно быть я крепче, чем выгляжу.
Феррус коротко и невесело рассмеялся.
— Ты выглядишь крепким, брат. — Он прищурился, усиленные чувства по-прежнему были готовы отреагировать на любую неожиданную угрозу. — Ты пролил кровь за них. Почему?
Ониксовый гигант улыбнулся и отвел руку, показывая дитя, лежащее в его ладони, чуть старше младенца, перепуганное, но дышащее. Красные глаза Вулкана пылали, как раскаленные угли, дьявольские, но, тем не менее, теплые. Это было первое из многих противоречий, которые Феррус предстоит узнать о своем брате.
