— Он бы пустил себе пулю в лоб. Что ты понимаешь, Сараааа? Кого ты потеряла? Ребенка? Что ты знаешь о потерях, мать твою, что ты пришла меня учить как оплакивать своих мертвецов7
Встала с матраса и пошла на нее, а она попятилась к выходу из клетки.
— Я потеряла все. Мать, отца, брата, любимого, дочь, свою жизнь, имя.
Ты не знаешь, что такое терять. Ты понятия не имеешь, что это значит.
Я думала, она испугается и убежит, но она даже с места не сдвинулась.
— Это ты ничего не знаешь. Не суди о других. Не меряй, кто и сколько потерял. Каждая потеря болит. Каждая. Только я не сломалась, а ты…
— А я да. Я сломалась. Уходи отсюда. Не носи сюда ничего.
Когда она ушла, я рухнула на тюфяк, и закрыла лицо руками. Слезы так и не появились, глаза еле открывались, ломило ребра, но меня это не беспокоило. Я ощущала только щемящую боль внутри. Непроходящую и настолько острую, что я не выдерживала и начинала выть, ударяясь головой о решетки. А потом вдруг замерла…сползла вниз на пол и затихла. Наступило странное отупение. Мне казалось, что я осталась без кожного покрова. С меня его срезали тонкими аккуратными лоскутками и, вскрыв мое тело на живую, достали все органы, кроме сердца. Его исполосовали и оставили истекать кровью. Только, к сожалению, от этих ран не умирают. С ними живут вечно.
«— Ты теперь принадлежишь мне. Твоя кровь — моя кровь. Твоя боль- моя боль. Твоя жизнь — моя жизнь. Я убью тебя, если ты меня обманешь. Я убью тебя, если ты будешь с кем-то другим, Бабочка.
— А я умру, если ты меня разлюбишь.
— Значит, ты бессмертная, Найса Райс»
Как сквозь вату услышала мужские голоса где-то совсем рядом. Они мешали мне погружаться в мою агонию, они возвращали меня в этот гребаный мир, и, если бы у меня сейчас было в руках оружие, я бы застрелила двух ублюдков.
— Уходим, Сенек, убираемся отсюда на хрен. Они повсюду. Они окружили лагерь и лезут на стены. Рик-сука уже свалил. Забрал своих и ушел через задние ворота на двух машинах. Нас обманули, блядь!
— Ты гонишь. Он не мог нас бросить.
— Бросил, мать его. Нас и баб бросил. Мясо запер в бараке. Не взял с собой. Они орут там, как резаные.
— Что делать будем? Не знаю…не знаю. Ворота пока их сдерживают. Но скоро треснут под натиском. Их там сотни. Я с вышки видел. Сотни, брат. Нам с ними не справиться. Какая-то мразь открыла ворота. Вот почему орала сирена!
Пошевелилась и приподнялась, в голове шум адский, и виски разламывает на куски.
— Давай попробуем через задние ворота, если их там меньше. За полигоном еще одна тачка.
