Крики и вопросы обрушились на нее, зловоние беспокойства толпы обжигало ей нос, когда люди пытались разглядеть, всё ли с ней в порядке и что произошло.
Нет, я не в порядке. Меня сбила чертова машина.
Но она не произнесла эти слова. Вместо этого она сосредоточилась на попытках своего зверя залечить повреждения ее тела. Не было никакой надежды на это, кости сместились, но ей стоит побеспокоиться о том, чтобы не сломать их снова и правильно их залечить, когда найдет новое место, где скрыться.
Она заставила себя открыть глаза, желая увидеть, где ее преследователи, и нашла их у края широкого круга людей, окруживших ее. Оба мужчины смотрели на нее, их золотые глаза, казалось, сверлили в ней дырку, новая волна страха заполнила ее. Ей следует уйти. Убежать.
Она посмотрела на Джека, проведя рукой по его крошечному телу, проигнорировав агонию, возникшую при движении. На нем не было и царапины, она вздохнула с облегчением, осознав, что он цел и невредим, только испуган.
Громкий хлопок достиг ее, звук раздался близко, очевидно, от машины, а затем мужчина, которого она не знала, присел рядом с ней. Желтые львиные глаза, легкая щетина на загорелых щеках. Найти льва в городе, наполненной их видом, не было ничего удивительного. Тем не менее, найти свою пару сразило ее. Его запах таинственный и дымный, смешанный с ароматом сухой травы, которым пропитаны все верльвы, взывал ее кошке Эдди.
Ее внутренний зверь мурлыкал и вздохнул с облегчение, успокаиваясь от его присутствия. Он защитит их, она позаботиться он них, он… Он обеспечит безопасность Джеку. По крайней мере, она надеялась на это.
Его взгляд ласкал ее, окутывая с головы до ног, а ее внутренняя львица успокаивалась еще больше от его внимания и беспокойства.
— Это ты, — прошептала она и нахмурилась. Почему ее голос настолько слабый и пронзителен?
Казалось, радужки его глаз стали светиться еще ярче, когда он взглянул на ее лицо, сразу выражая его собственичество.
— Моя, — его ноздри раздулись, когда он глубоко вздохнул, и его внимание метнулось от ее лица к остальной части ее тела. — Где болит?
— Я в порядке, — она убрала одну руку от Джека и положила ее на асфальт, намереваясь подняться с пола. Она вскрикнула с новой волной агонии, поразившей ее с напряжением. Это отразилось его ревом ярости, что заставило толпу отступить.
— Где болит?
Где она не пострадала? Только не это, но ей все труднее и труднее сохранять глаза открытыми. Ее веки отяжелели за секунду, в глазах потемнело, пока мир не скрылся в темноте.
