-- Вот мои хоромы, -- сказал Ксавье. -- Не бог весть какой порядок.
-- Что вы! Для одинокого мужчины у вас почти идеальная чистота.
Аккуратная хозяйка, она тотчас подметила, что из-под покрывала торчит рукав пижамы, на полу валяется подушка, на письменном столе разбросаны бумаги. Но ей даже нравится потрепанная мебель и небольшой ералаш -- это свидетельствует о том, что молодой человек живет один.
-- И вы прочли все эти книги? -- спрашивает Симона; она осматривает полки, негромко читая заглавия.
-- Симона, не приставай, -- ворчит Мари.
-- Да, почти все.
Ив уселся на вытертый ковер, разостланный на полу. Жан-Жак поглощен чтением; Симона -- осмотром. "Надо говорить, говорить во что бы то ни стало", -- думает Ксавье.
-- Кроме книг, у меня почти ничего и нет.
-- Уютно у вас...
-- Что вы! Я снял эту комнату с обстановкой... Неказистое жилье холостяка.
Они пытаются спрятаться за банальные фразы, но слова тоже расставляют силки... В слове "холостяк" для Мари есть что-то двусмысленное. Я у холостяка... То есть в холостяцкой квартире и так далее, и тому подобное. А что если кто-нибудь видел, как я сюда вошла?
-- Ив, вставай. Симона, иди ко мне.
Дети ее защита не только от всякого рода сплетен, но и от самой себя: разве не испытала она только что непостижимое удовольствие, когда поняла, что у него нет постоянной женщины?
Ксавье тоже ищет защиты.
-- Ваши дети наверняка хотят пить.
-- Нет, нет.
-- Да, мама, я хочу пить.
-- Помолчи, Симона.
-- Вот видите. У меня, кажется, есть фруктовый сок. А вы, мадам, не желаете ли виски?
-- Нет... нет...
-- Может быть, вы его не любите?
-- Отчего же, только я пью его редко.
-- Чуть-чуть не в счет.
Он исчез в соседней комнате, должно быть, кухне. Предложение выпить виски напомнило Мари о ситуациях из низкопробных романов и комиксов, которые она, забросила по совету Жан-Жака: холостяк, холостяцкая квартира, соблазнитель... Мари прижимает к себе Ива.
Ксавье возвращается с подносом, на котором позвякивают стаканы, графин, бутылка перье. Поставив его на столик, он снова исчезает, чтобы вернуться с двумя бутылками.
-- Это не для Ива.
-- Лимонный сок ему не повредит.
-- Я тоже хочу пить, -- заявляет Ив.
Ксавье берется за бутылку с виски.
-- Самую малость, благодарю вас.
Мари пьет редко -- разве что за обедом немного вина, разведенного водой. А виски только у Жизель в Марселе или когда та приезжает погостить к ним в Мартиг.
Ксавье продолжает стоять. Он читает на заостренном к подбородку лице Мари тревогу, какой прежде не замечал. Да разве до сегодняшнего дня он смотрел на молодую женщину? Поскольку он часто думает цитатами из книг, ему приходит на память фраза Камю: "Легкое подташнивание перед предстоящим, называемое тревогой". Эта женщина, продолжающая играть роль спокойной, взыскательной матери, кажется ему хрупкой и необыкновенно близкой.
