Она прикрыла глаза. И в них закувыркались зелено-сине-желтые солнца. Она плотнее сжимает веки, и вот уже разноцветные рисунки -- пересекающиеся линии, точки, неисписанные круги -- приплясывают у нее в глазах.
-- Ив, далеко не убегай.
Малыш все время здесь, рядом. Она это чувствует. Она слышит шуршание песка, когда он переворачивает формочку. Пляж гудит от окликов, смеха, криков. Транзисторы горланят, передавая песни, музыку, последние известия.
У кругов странные оттенки -- в них отблеск и золота, и неба, и крови. Песок раскален, Мари вдавливается в него всем своим телом, увязает, отдается в его власть. Она бесчувственная глыба плоти под солнцем, скала, едва выступающая из песка, чуть ли не вся утонувшая в нем. Звуки витают вокруг. Но достигают ее слуха тоже слегка приглушенными, как и солнечные лучи сквозь преграду век. Тело ее то будто взлетает, надуваясь, как парус на ветру, то становится грузным, отягощенное жарой, влажным морским и береговым ветерком.
Голос Жан-Жака возвращает ее из этого путешествия в самое себя, туда, где ничего не происходит.
-- Мама! Мама!
Она приподнимается на локтях, глухая ко всему.
-- Мама! Ты спала?
Она встает и оказывается лицом к лицу со смуглым молодым человеком в плавках, загорелым и бородатым.
-- Извините, мосье?
Она узнала его не сразу.
-- Это господин Марфон, мой прошлогодний учитель.
Да, конечно. Мари стыдится своего слишком открытого бикини. Она ищет полотенце, чтобы прикрыться, но осознает нелепость такого поползновения на этом пляже, где одетые люди выглядят неприличнее неодетых. Она никогда не страдала от ложной стыдливости, которая всегда забавляет ее в Луи, и потом она женщина и знает, что хорошо сложена.
Она вспоминает этого высокого бородача в приемной лицея одетым. В прошлом году она после каждой четверти приходила в лицей справляться, как учится Жан-Жак.
"Хороший ученик, его надо поощрять, отличные способности..."
Он был очень мил и любезен. Здесь, на пляже, ей нечего ему сказать. Ему тоже, и, желая заполнить паузу, он поворачивается к Жан-Жаку:
-- Ну вот, через месяц в школу.
-- Да, мосье...
-- Он много читает, знаете, даже чересчур.
-- Нет, мадам, сколько ни читаешь, всегда мало. Ведь он превосходно учится.
-- Да... Я этому очень рада.
-- У него довольно разносторонние способности, но все же литература дается ему лучше всего...
Жан-Жак стоит красный, смущенный и довольный. Краешком глаза он старается определить, видят ли другие ребята, как он разговаривает с учителем.
