Решительной его противоположностью была его супруга Олимпиада, дочь эпирского царя Неоптолема, происходившего из рода Ахилла; Филипп в свои молодые годы познакомился с ней при праздновании мистерий в Самофракии и женился на ней с согласия ее опекуна и дяди, Ариббы. [53] Прекрасная собой, несообщительная, полная внутреннего огня, она была горячо предана таинственному служению Орфея и Вакха и темному волшебству фракийских женщин; во время ночных оргий, гласит предание, она впереди всех носилась по горам в диком исступлении, потрясая фирсом и змеей; в ее снах повторялись те же фантастические картины, которыми был полон ее ум; за день до свадьбы, гласит предание, она видела во сне, что вокруг нее шумит грозная буря, что яркая молния ударила в ее чрево, что затем из него блеснул яркий огонь, пожирающее пламя которого широко распространилось и затем исчезло. [54]
Когда предание говорит нам, что в ночь, когда родился Александр, кроме многих других знамений сгорел в Эфесе храм Артемиды, который с Мегабизом, стоявшим во главе своих евнухов и иеродулов, был для эллинов настоящим восточным святилищем, что затем весть о рождении сына царь Филипп получил единовременно с известием о трех победах, [55] то в форме сказки она выражает общий смысл богатой подвигами жизни героя и идею великой связи между событиями лучше, чем это часто тщетно старалась указать наука, а еще чаще преувеличивала.
Говоря о царе Филиппе, Феопомп говорит: [56] "Никогда, принимая все во внимание, Европа не носила такого человека, как сын Аминты". Но чтобы завершить дело, в котором он видел цель своей жизни, ему, упорному, расчетливому, работавшему не покладая рук, недоставало последнего - нечто, которого ему не было дано судьбою. Он мог ухватиться за эту мысль, как за средство объединить Грецию и обратить взоры своих македонян к высшей цели; эта мысль была внушена ему образованностью и историей Греции; к этой мысли вынудило его то трудное положение вещей, в котором ему так долго и так тяжело приходилось бороться, а к ее осуществлению не необходимость и не неудержимая увлекательность этой мысли; видя его медлящим среди постоянно новых приготовлений и уклоняющимся в сторону, можно было бы усомниться в его вере в нее; конечно, эти приготовления были необходимы; но, нагромождая Оссу на Пелион, вы все-таки не достигнете Олимпа богов. Да, он видел по ту сторону моря страну побед и будущности Македонии; но затем его взгляд затмился; и его планы заволоклись воздушными образами его желаний. То же искание великого дела сообщилось от него его окружающим, знати и всему народу, оно сделалось постоянно звучащим основным тоном македонской жизни, заманчивой тайной будущего: они воевали с фракийцами и побеждали греков; но целью, для которой они воевали и побеждали, был восток.
