Князь не позволил мне сбежать. Легко перехватил за талию, усадил на колени, обнял, бережно и крепко. Я сжалась в его объятьях в беззащитный комок, дрожа от рвущихся наружу слёз и держась из последних сил, чтобы не разрыдаться громко и отчаянно, как обиженный ребёнок, верящий, что его услышат и утешат. Я, лишь я одна была во всём виновата. Сама, добровольно, согласилась на предложенную авантюру, а сейчас страдала от невозможности всё исправить. Мир, едва-едва успевший обрести краски с появлением Айлина, в одночасье снова стал монохромным, недружелюбным и колючим.
– Пусти, – глухо попросила я, уткнувшись в плечо мага. – Я… мне нужно побыть одной.
– Не нужно, – не согласился Айлин, поглаживая меня по волосам. – Не вини себя, Алина. Ты не знаешь всех обстоятельств. Так не должно было случиться.
– Если бы я не согласилась на предложение твоего брата, так бы и не случилось, – горько отозвалась я, чувствуя, как жгут глаза подступившие слёзы. – Прекрати меня утешать! Дай уйти!
– Из собственной квартиры? – хмыкнул маг.
Эта шутка стала последней каплей для моей истерзанной психики. Я всё-таки разрыдалась, прижимаясь к Айлину в поисках поддержки и тепла и одновременно страдая от того, что он видит меня такой, потерянной, пострадавшей от собственной глупости, проигравшей и неспособной принять поражение с гордо поднятой головой. Князь прижимал меня к себе почти до боли, шептал что-то ласковое, и от его участия, от осознания того, что я, со всеми своими тараканами, острыми углами и недостатками всё-таки нужна ему, я плакала еще горше. Не верилось уже ни во что, не хотелось искать никаких решений. Хотелось закатиться под диван оторванной пуговицей и покрываться там пылью, медленно умирать, что бы никто не трогал, не выкуривал из тесной и тёмной норы, не пытался расшевелить.
– Плачь, шайни, плачь, – тихо проговорил князь. – За все свои страхи, за всё неслучившееся, за всех, кого потеряла и за то, с чем не можешь смириться. Проживи всё это и отпусти. Не бывает безвыходных ситуаций.
– Предлагаешь убить Эрика? – вырвалось у меня вместо очередного всхлипа.
– Есть менее кардинальные методы, – мягко ответил он.
Я притихла, уткнувшись во влажную от моих слёз рубашку Айлина, и пытаясь понять, что он имеет в виду. Вариант был всего один, не слишком приятный. Но и скатываться в апатию и уныние резко расхотелось. Поумирала – и хватит. Когда я подняла взгляд на князя, губы еще слегка дрожали, но слёз больше не было.
