- Боже мой. - Прошептала Элидес. Во рту пересохло.
- Что это? - Тиходол ступил ближе и наклонился. Яркий свет его фонаря упал в яму и козявки вдруг зашевелились. Вздёрнулись вверх ноги с крошечными ступнями, руки с короткими пальцами, развернулись головы, на которых тут же раскрылись рты. Издаваемый ими звук напоминал мяуканье. Потом они открыли глаза, словно залитые зеленоватым светом.
- Парваусы. - Выдавил ошеломлённый Тиходол и тут же крикнул. -Отойди!
Элидес обернулась с нему - он вытащил из-за пояса кинжал, усиленный энергией, такой способен изрезать даже метал. Лицо Тиходола перестало быть лицом знакомого - холодная, мрачная маска с дырами для глаз. Он сделал рывок вперёд.
- Что ты делаешь? - Элидес жутко испугалась, но встала у него на пути, загородила собой яму.
- Парваусы. Они должны быть мертвы.
Голос такой же каменный, как стены пещеры.
- Что ты. что ты говоришь? - Элидес задрожала, но осталась на месте. Пожалуй, это самый смелый поступок, который она когда-либо совершала -непреклонно стояла напротив оголённого кинжала, который светился от энергетической подпитки и мог разрезать её пополам. - Это дети!
Капитан быстро и зло дёрнулся, но остался стоять на месте.
- Что ты собираешься сделать? Убить ножом младенцев? - В голосе Эли прорезался ужас. Она сглотнула. - Ты хочешь убить беззащитных детей?
Его лицо постепенно менялось, кинжал опускался вниз.
- Это враги. - Моргнув, почти растерянно ответил он. - Мы должны их уничтожить. Иначе они уничтожат нас. Я видел!..
Он осёкся под разочарованным взглядом Элидес. Она снова сглотнула и напряжённо сказала:
- Отойди от них.
Он ещё несколько секунд стоял, потом развернулся и тяжело отошёл. Козявки дружно мяукали.
- Убери нож. - Снова сказала Элидес. Собственный сдавленный голос казался незнакомым. - Немедленно убери нож!
Он, не оборачиваясь, послушался. Кинжал сверкнул и отключился, потом исчез в ножнах.
Так, что делать теперь?
Элидес боялась шума, слов, лишних движений. Всего, что могло его спровоцировать. Любого действия, что нарушит это хрупкое перемирие и тогда он не сдержится. И она никогда себе не простит гибели детенышей.
- Стой и не шевелись. - Почти прошептала она. И неожиданно всхлипнула.
Элидес боялась, по голосу было слышно. Её трясло. Не отводя взгляда, от его ровной, словно доска спины, она расстегнула комбинезон и достала сложенный походный рюкзак. Расстегнула его, положила у ямы, осторожно наклонилась и потянулась за первым малышом. Он был таким тёплым. и замолчал, хлопая глазами, когда его взяли на руки.
