– Если я когда-нибудь буду принцем, – продолжил он, – первое, что сделаю. Хочешь угадать?
Я покачал головой.
– Что?
– Отловлю всех алхимиков, – сказал он, – вздерну сволочей. Без пощады, без исключений. Знаешь почему?
– Просвети меня.
– Потому что, – сказал он, – алхимики – это большая потенциальная опасность государству. Правда. Потому что, – продолжил он, массируя глаза большим и указательным пальцами, – в чем основа государственного дохода? Золотой стандарт. Почему? Потому что золота мало. Получаешь какого-то ублюдка, разгуливающего по стране, он соображает, как превратить неблагородный металл в золото, что ты получаешь? Полный фискальный хаос, вот что. Рынок переполнен, золото бесполезно, миллиарды ангелов выброшены из экономики в течение часов.
Меня не слишком интересовала тема, но я чувствовал, что обязан спорить, потому что когда ты в этом возрасте, и студент, и пьян, ты споришь обо всем до упора.
– Ну не знаю, – сказал я. – Трюк будет в том, чтобы держать его при себе. Не давать никому о нем знать. Тогда у тебя может быть собственный прирученный алхимик в подвале, готовящий миллионы ангелов, и только ты будешь знать, в чем там подвох. Ты богат, у всех все нормально, никаких проблем.
Он бросил на меня раздраженный взгляд.
– Не сработает, – сказал он. – Нельзя такое долго хранить в секрете. Обязательно выяснится – и тебе хана. Единственное, что можно сделать, заманить всех хороших алхимиков взятками, наблюдать за ними очень, очень внимательно; затем, когда покажется, что они приблизились… – он провел пальцем по горлу и икнул.
– Жестковато, – сказал я.
– Да, – ответил он, – но правильно. Это правильный поступок. Всегда поступай правильно, если ты принц. Погоди секунду, надо отлить.
Он остановился у двери монастыря Сестер Божественной Милости, раздался журчащий звук. Затем он заковылял, догоняя меня.
– Так ты этим займешься? – спросил я. – Когда будешь принцем.
Он рассмеялся.
– Не буду принцем.
– Правда?
– Невозможно, – сказал он. – Не может случиться.
Когда я вернулся в лабораторию, золотой слиток был почти, но не совсем там, где я его оставил. Ага, подумал я.
– Четыре охранника, – сказал страж.
– Прости?
– Четыре охранника, – повторил он. – За дверью, постоянно, с этого дня.
– Я польщен, – сказал я.
Он зло на меня посмотрел.
– И рядовой Сириск в госпитале. Трещина в черепе.
Время от времени я и правда себя ненавижу. Недолго, и потом это быстро проходит, а потом снова возвращается.
