— Погодите, — просит Дэниэл, — дайте вспомнить.
Саймон садится прямо на асфальт, матерчатая сумка медузой плюхается между колен. Клара выуживает из кармана ириску, но едва успевает развернуть, как дверь подъезда распахивается и выходит парень в лиловых очках и распахнутой рубашке в «индийский огурец».
Он кивает Голдам:
— Хотите зайти?
— Да, — отвечает Дэниэл. — Пошли.
И делает шаг вперед, благодарит парня в лиловых очках и, не дожидаясь, пока дверь захлопнется, первым заходит в подъезд, подавая пример остальным, — Дэниэл, их бесстрашный незадачливый вожак, он-то всё и затеял.
На прошлой неделе он зашёл к Шмульке Бернштейну в лавку кошерной китайской еды — захотелось горячего пирожка с заварным кремом, вкусного даже в жару — и услыхал разговор двух мальчишек. Очередь длинная, вентиляторы на всю катушку — пришлось вытянуть шею, чтобы расслышать, что они говорили о постоялице с верхнего этажа дома на Эстер-стрит.
По дороге домой, на Клинтон-стрит, семьдесят два, сердце у Дэниэла подпрыгивало. В спальне Клара и Саймон играли на полу в «горки-лесенки»[1], Варя лежала с книгой у себя наверху. Зоя, чёрно-белая кошка, растянулась на батарее, нежась в солнечном квадрате.
Тут Дэниэл и выложил им свой план.
— Ничего не понимаю. — Варя упёрлась грязной подошвой в потолок. — Чем именно она всё-таки занимается?
— Я же говорил! — Дэниэл весь кипел. — У неё есть сверхсилы!
— Какие? — спросила Клара, передвигая фишку. Всю первую половину лета она разучивала карточный фокус «туз Гудини», но получалось пока не ахти.
— Говорят, — объяснил Дэниэл, — она судьбу умеет предсказывать. Знает, что тебя ждёт — хорошая жизнь или плохая. И кое-что ещё. — Дэниэл наклонился вперёд, упершись обеими руками в дверной косяк. — Она знает, кто когда умрёт.
Клара встрепенулась.
— Ерунда! — фыркнула Варя. — Этого никто сказать не может.
— А если может? — не сдавался Дэниэл.
— Тогда я не хочу знать.
— Почему?
— Потому что. — Варя отложила книгу и села на кровати, свесив ноги. — А вдруг что-нибудь плохое скажут? Вдруг она скажет, что ты умрёшь маленьким?
— Тогда уж лучше знать, — решил Дэниэл. — Чтобы все дела успеть доделать.
Все замолчали. И вдруг Саймон расхохотался, трепеща всем телом, как птичка. У Дэниэла вспыхнули щёки.
— Я не шучу, — сказал он. — Возьму да пойду. Ни дня больше не выдержу здесь, взаперти. С меня хватит. Кто, чёрт подери, со мной?
Может статься, вся затея кончилась бы ничем, не будь на дворе макушка лета — позади полтора месяца душной скуки, впереди ещё столько же. Кондиционеров в квартире нет, и вдобавок в тот год, 1969-й, им кажется, будто всё самое интересное в жизни проходит мимо. Другие упиваются в стельку в Вудстоке и горланят «Волшебника пинбола»
