Вновь обрели значение идеи социальных утопий. В этом также проявилась идеология угнетенных, стремящихся к социальной справедливости людей. Большую роль играла надежда на возвращение золотого века. Тогда наступит вечный мир, мечи перекуют на орала. Мир восхваляется как высшее счастье людей.[52] В стихотворении «О провидении божьем», восходящем, вероятно, к Просперу Аквитанскому и написанном в 415—416 гг., проводится мысль о равенстве людей, характерная для социальной утопии: «Мы, люди, все равны, равными рождаются богатый и бедный, короли и рабы. Наихудший и наилучший обретает один дар — жизнь».[53]
Один из авторов «Historia Augusta», истории правления императоров, написанной около 400 г., также проводит в своем произведении идею вечного мира: «Провинциалу не придется вносить [18] аннону, вынужденные дары не будут использованы для оплаты наемников, римское государство получило бы тогда в свое распоряжение громадные сокровища, императору ничего не пришлось бы расходовать, а владельцам возмещать; он [император] в самом деле породил надежду на наступление золотого века. Тогда не будет больше военных лагерей, не слышен будет звук труб, не нужно будет ковать оружие, солдаты, терзающие теперь государство гражданскими войнами, пойдут за плугом или займутся науками, станут учиться ремеслам и плавать по морям. И никто не будет больше убит на войне».[54]
Христианский поэт Коммодиан (даты его жизни относят ко времени между второй половиной III в. и первой половиной IV в.) описывает упадок существующего общества, суд божий и возвращение золотого века. Богатые, пишет он, должны будут нести рабскую службу; кара грозит и богатым христианам, если они не раздадут свое имущество бедным.[55]
Еще в середине V в. встречается отражение идеи о возвращении золотого века, который сравнивается с вечной весной человечества. Аполлинарий Сидоний описывает его как страну, где земли не являются частной собственностью и не подвергаются разделению (indiscriptos agros).[56]
В это время распространились религиозные учения, обещающие освобождение от бренности мира, социальное преобразование в мире ином, на небесах, в вечной жизни после смерти. Подобным учением, которое вело к полному отказу от античного понимания мира и жизни, был гностицизм, распространившийся в поздней античности прежде всего в форме манихейства. Гностицизм стал наиболее последовательным и непримиримым врагом каждого учения, которое довольствовалось существующими порядками или пыталось найти какое-либо компромиссное решение. В качестве компонента религиозного движения эпохи поздней античности за освобождение угнетенных он был гуманистичен и прогрессивен постольку, поскольку выступал с требованием полного уничтожения и преодоления старого порядка. Однако гностицизм отрицал не только существующий мир, но и любой мировой порядок. Эта крайняя нигилистическая степень отрицания всего существующего преградила ему путь к дальнейшему развитию, тем более что целью его не было новое социальное устройство. Гностики утверждали, что земная жизнь как таковая является для человека рабством на чужбине. Спасение давало знание, познание (gnosis) того, что душа, пройдя после смерти через враждебный космос, может достигнуть потустороннего царства света, полностью освободиться от земного рабства.
