Деление на диоцезы было сохранено, к 12 существующим было добавлено еще два. Теперь Империя состояла из 117 провинций. Армия была доведена до 75 легионов и составляла теперь 400 тыс. человек.[47] В 312 г. Константин I вновь провел монетную реформу. Новая золотая монета (солид) соответствовала своей реальной стоимости и сохранилась, хотя и при колебаниях стоимости золота, до конца Византийской империи.[48] [17]
Отличаясь от Ранней империи в политическом, социальном и экономическом отношении, доминат опирался на традиции античного общества. Средства и методы управления домината были направлены на восстановление, стабилизацию и консервацию находящегося в упадке общественного строя.
Общий кризис античного рабовладельческого общества вызвал глубокие изменения и в области идеологии. Если в период рассвета рабовладения неодолимые различия между свободными и рабами идеологически заострялись и оправдывались, то в период упадка этого общества в его духовной жизни формируются представления, которые на первый план выдвигали различия между богатыми и бедными. В этом выражался начинающийся спад экономического и социального значения рабства. Однако это постепенное преобразование охватывало различные сферы идеологии не в одинаковой степени: наиболее консервативной оставалась сфера права. Хотя в позднеантичном вульгарном праве и произошли некоторые изменения, людей, как и прежде, делили на свободных и рабов.[49]
Постепенно ослаблялась и идеологическая связь римских граждан со своим городом, со своей городской общиной. С упадком городов и изменением отношения между городом и деревней исчезло и ощущение принадлежности граждан к родному городу. Если раньше каждый человек в своем восприятии осознавал себя частью города как определенного целого, то теперь он все больше становился некоей самостоятельной величиной.[50]
К этому присоединилось еще одно обстоятельство: в литературе эпохи Августа и в официальной пропаганде императоров господствовало представление о вечности Рима. Христианские же писатели проводили с IV в. идею о преходящести всего земного; под этим подразумевалась и преходящесть Рима. Притязание Рима на вечность христианская церковь перенесла на самое себя. В V в. поэты господствующего класса судорожно пытались сохранить, несмотря на все смуты и явления упадка, идею вечности Рима, распространяя уверенность в том, что Рим станет еще более сильным, преодолев все беды и невзгоды.
