Диктор, перехватив после меня эфир, продолжил вести передачу, а я, взяв гитару, покинул студию.
– Ну ты дал! – хлопнул меня на выходе по плечу главный редактор. – Знаешь, в тот раз было даже страшнее. Жутко. Скажу честно, ты много что рассказал, что говорить не стоило, совсем не стоило. Не нужно нашим гражданам этого знать, но на многое действительно открыл глаза. Даже я не знал об этом.
– Думаете, последствия будут? – немного заторможенно спросил я, пытаясь встряхнуться и прогнать отупение. Стал пощипывать руку – верное средство.
Эфир практически полностью морально высосал меня, поэтому я был очень уставший.
– Ну, врагов у тебя теперь из высокопоставленных людей стало много, – задумчиво пожевав губами, честно ответил тот. – Как я вижу, ты понимаешь, о чём я.
Я с самим Сталиным разговаривал, это его просьбы я выполнял, и ты вёл эфир дальше, но по голосу я не сказал бы, что он недоволен тобой. Слышимость хорошая была. А насчёт последнего эфира, я думаю, ты прав. Не дадут его тебе больше.
– Я так и думал, – слабо улыбнулся я. – Тяжело это всё рассказывать. А вот посмеяться я люблю, если согласитесь, юмор буду рассказывать, тогда ещё встретимся.
– Мы подумаем, и сначала сами послушаем, – встрепал он мне волосы на голове. – Ладно, твоя идея с призами за правильный ответ мне нравится. Поддерживаю, тем более мне на это дали добро. Какой ответ – мне же нужно проверять?
– Толчок в плечо.
Хмыкнув, тот покачал головой:
– Долго отгадывать будут, у меня шесть вариантов ответа было и ни одного верного. Это ты правильно срок в месяц указал. Призы сам занесёшь?
– Завтра забегу часов в шесть вечера. Нормально будет?
– Нормально. Идём, чаю попьёшь, потом моя машина тебя домой увезёт, стемнело уже.
– Спасибо.
В редакции я задержался ещё на полчаса, за это время по нашей передаче уже было три десятка звонков от жителей Москвы и Подмосковья. Потом меня увезли домой, и я застал заплаканную, но сияющую маму, сидевшую на стуле на кухне. Вокруг все старшие были – бабушка, Таня, дед, остальных, видимо, уже уложили. Они тоже были, скажем так, радостные. Предчувствуя, что не я стал причиной такого счастья, услышал от мамы:
– Письмо от папки пришло. Жив, вышел из окружения, даже не ранен. Тане письмо прислал.
– Хм, как-то странно все мои эфиры заканчиваются. Снова письмо, – пробормотал я и, почесав затылок, улыбнулся: новость действительно была отличной.
Тут ещё Маринка подкралась сбоку и прошептала на ухо:
