– Машина должна ждать у входа, – сказал Ньютон, и что-то в его голосе заставило предположить боль.
Брайс кивнул. Они молча прошли сквозь толпу наружу. Морозный воздух принес облегчение.
Шофер в униформе распахнул дверцу. Когда они залезли внутрь и устроились поудобнее, Брайс спросил:
– Ну и как вам Чикаго?
Ньютон секунду смотрел на него и потом сказал:
– Я забыл о людских толпах. – Затем с натянутой улыбкой процитировал Данте: – «Ужели смерть столь многих истребила?»[21]
Брайс подумал: «Если вы – Данте среди про́клятых (как, оно, наверное, и есть), то я – ваш Вергилий».
Они съели ланч в номере отеля и спустились на лифте в вестибюль, где прохаживались участники конференции, старавшиеся выглядеть довольными и вальяжными. Вестибюль был обставлен мебелью из алюминия и красного дерева в современном японском стиле, имитирующем элегантную простоту. Несколько часов они провели в разговорах с людьми, с которыми Брайс был шапочно знаком (большинство из них ему не нравились), и нашли троих, заинтересовавшихся предложением Ньютона поработать на него. Назначили им собеседование. Сам Ньютон говорил мало; он с улыбкой кивал, когда их знакомили, иногда вставлял реплики. На него оборачивались (весть о том, кто он такой, быстро обежала вестибюль), однако Ньютон как будто не замечал любопытных взглядов. Брайсу отчего-то показалось, что он держится натянуто; тем не менее бесстрастное лицо Ньютона ни разу даже не дрогнуло.
Их позвали на вечеринку с коктейлями, устроенную ради снижения налогов некой проектировочной фирмой, и Ньютон ответил согласием за обоих. Пригласивший – человек с лицом хорька – очень обрадовался и сказал, глядя вверх на Ньютона, который был на голову его выше:
– Это большая честь для нас, мистер Ньютон. Большая честь – иметь возможность поговорить с вами.
– Спасибо, – ответил Ньютон с неизменной улыбкой. Затем, когда человек отошел, сказал Брайсу: – Я бы хотел прогуляться. Вы со мной?
Брайс с облегчением кивнул.
– Только схожу за пальто.
По дороге к лифту он прошел мимо трех хорошо одетых мужчин, разговаривавших громко и властно. Один в это время говорил:
– …не только в Вашингтоне. Вы же не станете меня убеждать, будто химическое оружие не имеет будущего. Это поле деятельности, требующее притока новых сил.
Несмотря на праздник, магазины были открыты. По улицам спешили толпы. Большинство прохожих с каменными лицами смотрели прямо перед собой. Теперь Ньютон определенно нервничал. Он как будто реагировал на присутствие людей, словно те были волной или ощутимым энергетическим полем: тысячей электромагнитов, грозящих его притянуть. Казалось, каждый шаг дается ему с большим усилием.
