— Неправильно! — рявкнул Костя.
— Что неправильно? — спросил Владимир Иванович.
Костя ошалело заморгал глазами. Он и сам не знал, что не правильно.
— Так что же неправильно, Костя? — повторил Владимир Иванович.
Костя мучительно соображал. Он даже запыхтел, как Дутов. На секунду ему стало противно. Но только на секунду. Нужно было выкручиваться.
— Неправильно… вот это… что Дутов говорил!
— Про Марью Кирилловну?
— Ага! — обрадовался Костя. — Про Марью Кирилловну. Верно, неправильно, Владимир Иванович?
— Ну, это ведь мы давно выяснили, — сказал Владимир Иванович. — А сейчас что неправильно?
— Сейчас?
— Да, сейчас. — В глазах Владимира Ивановича запрыгали веселые огоньки.
— Сейчас… А вот… — Костя напрягся, ожидая подсказки. Но класс молчал. Все ждали, что скажет Костя. Ведь это же Костя! Никому и в голову не пришло, что ему нужно подсказывать.
— Вот это… — И тут Костя вспомнил: — Они хотели его погубить! — воскликнул он.
— Кого погубить?
— А Дубровского! — радостно сказал Костя. — Он сам кричал: «Вы меня губите!»
— Ну и что же?
— Вот и неправильно, что его хотели погубить.
Владимир Иванович улыбнулся. Косте стало нехорошо.
— Кто же хотел его погубить?
— А там… на странице сто восемьдесят три.
Ребята еще ничего не поняли. По классу пронесся шелест страниц. Все искали страницу 183. Там действительно было написано: «Вы меня губите! — закричал Дубровский».
— Так кто же хотел его погубить? — спросил Владимир Иванович. — Эти слова он говорит Марье Кирилловне.
— Вот она и хотела.
Ребята засмеялись. Но не от восторга. Смеялись над Костей; он чувствовал это.
— Но сейчас мы говорили об Андрее Гавриловиче, — сказал Владимир Иванович.
Владимир Иванович по-прежнему улыбался. Голос у него был ровный. Казалось, он просто не понимает, что Костя не подготовился.
«Притворяется», — подумал Костя. Но отступать было не куда.
— Андрей Гаврилович тоже хотел его погубить!
Ребята захохотали.
— Эх, Костя, — сказал Владимир Иванович. — А ведь Андрей Гаврилович — отец Дубровского.
Костя насупился и сердито взглянул на Владимира Ивановича.
— Я не читал про Дубровского.
— Не успел?
— Не успел.
— Чем же ты был занят?
— А я не был занят.
— Не был занят и не успел. Непонятно.
Ребята снова задвигались, на лицах появились улыбки. Они знали Костю. А Костя знал, что в этот момент весь класс смотрит на него и ждет, что он скажет. И все же Костя задумался.
Владимир Иванович — это не Владик и не Зинаида. Он разговаривает, как будто приятель. Только от таких приятелей будешь два дня в затылке чесать. Нет, лучше не связываться.
