Технологии, использующиеся в Барлионе, позволяли довольно глубоко проникать в разум человека, благодаря чему система отличала правдивые слова от лжи или, к примеру, могла подобрать наиболее привлекательного для тебя имитатора в местном борделе. Откуда я это знаю? Дебаты и протесты по этому поводу показывали по всем визорам планеты. Правозащитники подняли вой о вторжении в частную жизнь и нарушении прав человека, корпорация утверждала, что система нечитаема сотрудниками и с тем же успехом можно обвинять детектор лжи… В общем, пыли подняли много, но всё быстро затихло. Игроки оценили новые возможности и совершенно не возражали против подобного «считывания», делающего игру интересней. Теперь настала моя очередь в полной мере оценить новые технологии.
Умостив задницу на листе, я поборола навязчивое желание сесть в позу лотоса и изобразить медитацию — тем более, что в этот самый «лотос» я при всём желании не усядусь — и как могла отчётливо подумала о том, что хочу попасть на Ветвь Ремесленников. К моему изумлению, лист двинулся и плавно поплыл к одной из ветвей.
Получено достижение!
Летучий корабль 1 уровня (до следующего 19 полётов на транспортных листах Древа).
Награда за достижение: скорость перемещения на транспортных листах увеличена на 1 %.
Посмотреть список достижений можно в настройках персонажа.
Забавно, и, наверное, очень полезно, когда в стотысячный раз летишь куда-то, а тебя везут длинным живописным маршрутом. Пока же пейзаж не успел мне приесться, и я любовалась окрестностями на всём протяжении полёта.
Мастер Пирус чем-то напомнил мне актёра, игравшего Страдивари в нашумевшем год назад одноимённом фильме — такой же сухонький, подвижный и с горящими глазами. На меня он посматривал с откровенным сомнением. Понять его можно — когда по дереву шастает прорва свободных сильвари с более чем сомнительными манерами, к каждому такому будешь относиться с предубеждением.
— Выбирай что-то с этих стеллажей, — он ткнул в сторону расположенных у входа полок с самыми простенькими инструментами. — Это работы моих учеников.
Ну конечно, кесарю кесарево, а слесарю — слесарево. Бросив тоскливый взгляд в сторону длиннющего стеллажа, устланного снежно-белым бархатом, на котором гордо возлежали инструменты, один вид которых вызвал бы жесточайший приступ слюноотделения у любого музыканта, я обратила взор на предложенный ассортимент инструментов попроще.
— Эту, — не стала я особо затягивать с выбором и указала на первую подвернувшуюся под руку лютню. А что — трещин нет, не расхлябана, так что для первого раза сойдёт. Тем более, что мне есть с чем сравнивать — моё первое выступление в реальной жизни вообще было с раздолбанной акустической гитарой, под гриф которой была подсунута сложенная бумажка. Будем надеяться, что сейчас я так не налажаю.
