В конце концов Пиренну пришлось капитулировать.
Хардин, сидя в самом конце стола, тщетно пытался сообразить, почему из ученых-физиков получаются столь бездарные администраторы.
Вероятно, объясняется это тем, что они приучены иметь дело с неопровержимыми фактами, а не с живыми людьми.
И вот слева от него сидят Томаз Сутт и Джорд Фара, а справа — Лундин Краст и Йейт Фулхэм, председательское место занимает сам Пиренн. Он давно уже знает их всех. Сегодня — ведь они собрались на заседание — их лица особенно самодовольны.
Приветственные речи Хардин проспал и проснулся лишь тогда, когда Пиренн, отпив глоток воды из стоявшего перед ним стакана, сказал:
— Мне доставляет особое удовольствие проинформировать Совет о том, что после нашей прошлой встречи я получил сообщение о прибытии на Терминус лорда Дорвина, Имперского Канцлера. Его визит состоится через две недели. Не вызывает никаких сомнений, что наш спор с Анакреоном будет улажен к полному нашему удовлетворению, как только Император будет проинформирован о сложившейся ситуации.
Он улыбнулся и через весь стол обратился к Хардину:
— Мы сообщили об этом в «Журнал».
Хардин тихо фыркнул. Стало ясно, что Пиренн позволил ему прийти в эту святая святых лишь для того, чтобы похвастаться этой новостью.
— Все это весьма туманно. Каких конкретных действий вы ожидаете от лорда Дорвина? — спросил он.
Отвечать стал Томаз Сутт. У него была дурная привычка обращаться к своему собеседнику в третьем лице:
— Все видят, — сказал он, — что мэр Хардин прирожденный циник. Вряд ли он не понимает, что Император не позволит нарушать свои личные права.
— Почему? И что он предпримет, если их все-таки нарушат?
Слова его вызвали раздражение. Пиренн сказал:
— Вам не давали слова.
И, подумав, добавил:
— И, кроме того, от вашего заявления попахивает предательством.
— Следует ли полагать, что я получил ответ на свой вопрос?
— Да! Если вам нечего больше сказать…
— Не спешите с выводами. У меня есть еще вопрос. Кроме этого сугубо дипломатического жеста, который может оказаться чисто символическим, какие конкретные меры были приняты в ответ на угрозу Анакреона?
Йейт Фулхэм провел ладонью по своим щетинистым рыжим усам:
— Вы видите угрозу?
— А вы нет?
— Вряд ли, — ответил тот, — Император…
— Клянусь Космосом! — Хардин вышел из себя. — Да что это такое? Здесь все время, как заклинание, повторяют «Империя» и «Император». Император находится на расстоянии тысяч парсеков отсюда, и я сомневаюсь, что его волнует ваша судьба. А если это и не так, то что он может предпринять? Бывший Императорский Флот этого региона разделен между четырьмя королевствами, и Анакреон получил свою долю. Воевать нужно пушками, а не словами.
