— Так вы обладаете ядерной энергией?
— Разумеется, а что в этом необычного? Ведь ядерной энергетике около пятидесяти тысяч лет. И почему бы нам ее не использовать? Единственное препятствие — трудно доставать плутоний.
— Да, да… — Посол помолчал, а затем добавил: — Извините меня, господа, эту тему мы продолжим завтра.
Пиренн посмотрел ему вслед и процедил сквозь зубы:
— Этот несносный тупой осел. Этот…
Хардин прервал его:
— Вовсе нет. Просто он — продукт своего общества, и единственный аргумент, который он признает, это: «У меня есть пистолет, а у вас его нет».
Пиренн гневно обрушился на него:
— Клянусь Космосом, я не понимаю, зачем вы ввязались в разговор о военных базах и дани. Вы что, с ума сошли?
— Нет, я просто хотел заставить его поговорить. Вы же поняли, что он проговорился о подлинных намерениях Анакреона — разделить Терминус на земельные участки. Я не позволю, чтобы это произошло.
— Вы не позволите? Да кто вы такой? И могу я, наконец, узнать, что означал этот треп о нашей атомной станции? Ведь лучшей мишени просто не придумаешь.
— Да, — ухмыльнулся Хардин. — Мишень, от которой лучше держаться подальше. Неужели вы не понимаете, почему я затронул эту тему? Мне удалось кое-что выяснить — и мои самые серьезные подозрения подтвердились.
— И что же вам удалось выяснить?
— А то, что экономика Анакреона больше не опирается на ядерную энергетику. В противном случае этот тип знал бы, что плутоний использовался на атомных станциях только в глубокой древности. Следовательно, и другие планеты Периферии не обладают ядерной энергией. Конечно, это касается и Смирно, иначе Анакреону не удалось бы победить почти во всех сражениях во время войны с нею. Интересно, не правда ли?
— Вот еще! — Пиренн удалился в самом скверном расположении духа.
Хардин кротко улыбнулся.
Он выбросил сигару и взглянул на раскинувшуюся над ним Галактику.
— Вернулись к углю и нефти, так, что ли? — пробормотал он о чем-то своем.
3
Когда Хардин заявил, что «Журнал» ему не принадлежит, то чисто формально он сказал правду. В действительности все обстояло несколько иначе. Хардин возглавлял движение за объединение Терминуса в единый самоуправляемый муниципалитет (он был избран его первым мэром), и неудивительно, что ни одна акция «Журнала» не была приобретена на его имя, хотя окольными путями он контролировал почти шестьдесят процентов акций.
И когда Хардин стал давить на Пиренна, чтобы тот позволил ему присутствовать на заседаниях Совета Опекунов, то аналогичная кампания, начатая «Журналом», не была случайной. Впервые за всю историю Фонда состоялся массовый митинг, участники которого требовали, чтобы город получил представительство в «национальном» правительстве.
