– Дамиан… – Взгляд Маргариты остановился на его губах, и она моментально вспомнила недавний поцелуй.
Воронцова ошеломленно прикрыла припухшие губы ладонью и отпрянула от Дамиана, как от черта. Она сошла с ума? Как могла позволить себе такое? Но это ощущение было таким ярким, таким всепоглощающим, что Маргарита не поняла, как развернулась и побежала прочь по дороге, освещенной теплым светом фонарей.
Щеки пылали, и она все сильней прижимала к ним ладони, пытаясь остудить. Дамиан сунул руки в карманы куртки, остановившись посреди площади и глядя девушке вслед. Бледно-синие бабочки, оставляя мерцающий след от своих призрачных крыльев, кружили вокруг него, предательски выдавая все смятение и истинные чувства беглянки. Сейчас Лефевр не стал ее догонять. Да и не нужно было. Он уже едва различал силуэт Маргариты, но даже намека на боль не было. Первая преграда к его свободе пала.
Тихо насвистывая, Виктор подставил очередную тарелку под горячую струю воды. Чистая блестящая посуда уже красовалась рядом, расставленная вдоль длинной столешницы. Улыбаясь про себя, мужчина стряхнул последнюю чашку и выключил воду. Небольшое кухонное полотенце немедленно метнулось к нему в руки, стоило Виктору поманить его пальцем. Он принялся вытирать посуду, намереваясь вернуть ее обратно в кухонный шкаф. Дом снова опустел и затих.
Хозяин дома прошелся вдоль кухни, подпоясанный белоснежным хлопковым передником, и потянулся к верхней полке, собираясь поставить чашку. Глаза Виктора тепло заискрились, когда он глянул на небольшую фотографию в простой деревянной рамке, которая стояла рядышком с ним. Светловолосая женщина на ней улыбалась, как и ее семья – маленький сын и муж.
– Что ты думаешь, дорогая? – спросил Виктор, продолжая любоваться снимком. – Он совсем повзрослел. Сегодня впервые привел домой девушку. И какую девушку! Очаровательная особа!
Остальная посуда постепенно возвращалась на свои места. Хозяин дома конечно же мог воспользоваться своей силой и, несомненно, мог позволить себе горничных, но получал истинное удовольствие от работы собственными руками. Это позволяло Виктору чувствовать себя особенно живым, особенно близким к той, которая, по-прежнему улыбаясь, глядела на него со старого снимка.
– Моя дорогая, я скучаю… – Демон поглядел на большую банку с солью, потом мягко взмахнул рукой.
Легкая белая пыль медленно поднялась из банки, закружилась в воздухе и постепенно обретала форму. Невесомый женский силуэт становился все четче, собираясь из кристалликов соли, сверкавших при свете ламп. Вот призрак склонил голову, и соленая пыль мягко повторила движение длинных волос и знакомой руки, которую протянули к нему.
