– Ты просто невозможна, – прошептал Лефевр и склонился к девушке, в следующее мгновение касаясь ее губ поцелуем.
Маргарита покорно обняла Дамиана за шею. В голове его шумело и дыхание сбивалось, будто это происходило с ним в первый раз. Он всегда контролировал ситуацию, но сейчас все было с точностью до наоборот. Каково это – принадлежать, а не обладать?.. Черт возьми, это могло оказаться куда приятнее, чем он предполагал.
Доказательством тому были мягкие теплые губы Маргариты, которые отвечали ему с не меньшим чувством. Дамиан продолжал целовать ее, наконец утоляя свой голод, сдерживаемый уже столько дней. Она была восхитительна на вкус и льнула к нему всем телом, вынуждая окружающий мир перестать существовать на какое-то время. Что ж, он не нарушил обещания, данного отцу. Руки Дамиана по-прежнему оставались в карманах, сжимаясь в кулаки…
Ее сознание очистилось так внезапно, что ноги едва не подкосились. Благо чьи-то сильные руки схватили и прижали к теплой груди. Маргарита замерла, боясь пошевелиться, и теперь лихорадочно соображала, почему стоит посреди площади в темноте. И почему ее руки так собственнически обнимают чью-то шею? Его шею. Снова Дамиан… Маргарита часто задышала, подбирая слова, чтобы оправдать свое поведение и заставить эти синие глаза перестать глядеть ей прямо в душу.
– Почему мы здесь? Почему ты везде, где бы я ни оказалась? – Голос Маргариты дрожал от волнения и испуга.
Губы Лефевра тронула едва приметная улыбка. Что ж, волшебство окончилось. Он так молил об этом и получил то, чего желал. Он ведь этого желал?
– Наверное, это мое проклятие. – Дамиан до сих пор удерживал Маргариту в своих руках.
Он был чертовски доволен, хоть и никогда не признался бы в этом ни одной живой душе.
– Мы были у твоего отца… – В голове Воронцовой все спуталось, и картинки отказывались собираться воедино.
Дамиан кивнул, продолжая вглядываться в ее смущенное лицо. Маргарита принялась вспоминать, внезапно понимая, что, пересказывая последние события, все время перебирала шелковые пряди его черных как ночь волос.
Она вспыхнула от смущения, и ее руки замерли. Лефевр сощурился, и девушка заметила, как он сдерживает очередную улыбку. Маргарита собралась высвободиться из объятий ректорского сына, понимая его улыбку по-своему, но вдруг поняла, что впервые он смотрел на нее не как на ничтожное существо. Это было едва скрытое восхищение и даже теплота, которую Дамиан всеми силами пытался не показать.
