Но миллионы такими любительскими методами в короткий срок не умертвить. Индустриальным способом оставался расстрел из пулеметов и автоматов. Трупы таким образом сами доставляли себя на место захоронения, и после умерщвления их только и оставалось что присыпать песочком. В такие дни из Долины смерти вытекал ручеек крови, как некогда из бывшего монастыря бригидок. Природный сток работал безотказно.
Пока в Долине стреляли и достреливали, в лагере играл оркестр. Им руководил бывший дирижер оперы. Оркестр играл «Танго смерти». Его написал профессор консерватории, известный композитор. Мелодия не сохранилась. Профессор тоже. Дирижеру и оркестрантам повезло, их убили последними при ликвидации лагеря.
Сырье для пепла готовилось соединенными усилиями бандитов из зондеркоманд и советских военнопленных. Пленные сидели за проволокой и ждали конца. Охрана постреливала, голод морил, холод вымораживал, болезни выкашивали. А тут вербовщики. Гей, братцы, наш вождь и отец от нас, предателей, отрекся, и мать наша Родина на нас наклала, а у них капитализм, хочешь жрать — работай. Работа не пыльная, одежа справная, жратва сытная, выдается шнапс, а баб — навалом. Или — околевайте. Никто не заставлял, прикладами не подталкивал. Дивизий не набрали, но для той работы и рот хватало. Иные в охотку шли, другие чтобы не околеть. Охотники входили в дело как по рельсам. Другим потруднее было, но втянулись. Немцы с пониманием отнеслись, не сразу в кровь окунали. Сперва в облавах использовали, потом в маленьких расстрельчиках, потом побольше, ну а потом уже в Августовской акцим 42-го года (60 тысяч умерщвленных), Майской акции 43-го года (65 тысяч).
Война окончилась, банда разбрелась, кому-то повезло, попали на запад, мирно дожили — и сейчас еще доживают — век, ложатся в могилки со всем уважением, под персональные памятники с именами и фамилиями, под осененные крестами камни с датами рождения и смерти и письменами R.I.P. («Да упокоится в мире». Другим не повезло, попали на восток. Иных повесили в назидание народу-победителю, дабы неповадно было в плен сдаваться и такие искушения испытывать. Другие отсидели сроки, вернулись к мирному труду (шоферами, слесарями. Они ведь и прежде были не уголовниками, добропорядочными тружениками были. Некоторые техникумы пооканчивали, вышли в образованные. О прошлом не поминали.
Держава вспомнила: за бугром пожелали помиловать нацистских вождей, осужденных пожизненно и выживших из ума. Но титский политический суп не должен остывать. Добропорядочных за ушко и давай судить по второму разу. Материал, надо сказать, был правдивый, первосортный материал. Но судили-то вторично! Материал лежал в делах и тогда, при первом судопроизводстве, и обвиняемые уже отсидели определенные им сроки. Нет, я ничего, их не жаль, это так, для иллюстрации титской юриспруденции.
