— И что произойдет?
Юноша замялся. Пристально взглянул на меня.
— Я не знаю, — и выскользнул из комнаты.
— Что он сказал? — донесся с кушетки слабый голос Виктора. — Кто придет из долины?
— Не знаю, — и я попытался заслониться от ответа. — Кажется, какая-то экспедиция. Но он предложил помочь перенести тебя в долину.
— Сюда не приходят экспедиции, — разволновался Виктор. — Тут какая-то ошибка.
Он позвал подростка и, когда тот зашел в комнату, обратился к нему на местном диалекте. Подросток мялся, но, с неохотой, отвечал на вопросы. Слова «Монте Верита» повторились несколько раз. Наконец Виктор выяснил все, что хотел, и мы вновь остались вдвоем.
— Ты что-нибудь понял? — повернулся ко мне Виктор.
— Нет.
— Не нравится мне все это. Что-то затевается. Пока я лежал здесь, я чувствовал приближение беды. Мужчины какие-то странные, угрюмые. По словам мальчика, в долине что-то произошло, люди разъярены. Ты знаешь, в чем дело?
Я не мог подобрать нужных слов, а Виктор не спускал с меня глаз.
— Хозяин харчевни встретил меня не слишком радушно, но посоветовал отказаться от восхождения на Монте Верита.
— По какой причине?
— Конкретной он не назвал. Но намекнул, что там может быть неспокойно.
Виктор молчал, глубоко задумавшись.
— Из долины не исчезали женщины?
Лгать не имело смысла.
— Я что-то слышал о пропавшей девушке, но не уверен, что это правда.
— Может, и правда. Тогда мне все ясно.
Вновь наступило молчание, и я не мог разглядеть его лица, находившегося в тени. Одной слабой лампочки не хватало для освещения всей комнаты.
— Завтра ты должен подняться на Монте Верита и предупредить Анну, — произнес наконец Виктор.
Думаю, я ожидал этих слов. И лишь спросил, возможно ли это.
— Я мшу набросать схему тропы, но ты и так не заблудишься. Тропа проложена по дну высохшего ручья. Несмотря на дожди, она все еще проходима. Если ты выйдешь на рассвете, у тебя будет целый день.
— Что мне нужно сделать?
— Ты должен оставить письмо и уйти. Я тоже напишу несколько строк.
Я сообщу Анне, что болен и о твоем внезапном появлении, после двадцати лет разлуки. Знаешь ли, пока ты говорил с мальчиком, я подумал, что это чудо. Мне даже кажется, что сюда тебя привела Анна.
Как и двадцать лет назад, его глаза светились юношеской любовью.
— Возможно, — кивнул я. — Или Анна, или, как ты, бывало, говорил, горная лихорадка.
— Разве это не одно и то же? — откликнулся он.
В тишине маленькой тесной комнаты мы долго смотрели друг на друга, затем я отвернулся и, позвав мальчика, попросил принести мне матрац, одеяло и подушку. Ночь я провел на полу, у постели Виктора.
