В санчасти появились трое, и Золкин был сильно удивлен, увидев среди них Орлова, лицо которого было перемазано сажей и кровью. Он также сильно сжимал руками форменную хэбэшку, будто пытаясь уберечь корпус от дальнейшего вреда. Шерстяная шапку он натянул на лоб, выглядя все тем же грубым и угрожающим человеком, который когда-то занимал должность начальника оперативной части.
Однако для Золкина оказание медицинской помощи было долгом и призванием, так что он отложил свои чувства к Орлову и быстро усадил его на койку, изготовившись оказать первую помощь.
— Надеюсь, Орлов, вы не намерены участвовать в турнире по боксу. Что случилось?
Орлов скривился, пока доктор обрабатывал раны и накладывал повязки, однако ожоги не были серьезны. Он рассказал доктору о пожаре и о том, как они сбросили вертолет за борт прежде, чем он взорвался. Остальные двое отделались незначительными синяками, и превозносили Орлова, и вовсе не потому, что боялись каких-либо действий с его стороны. В пылу чрезвычайной ситуации Орлов среагировал инстинктивно, рискуя своей жизнью и жизнями других, чтобы спасти корабль, и вместе с тем сумел обойти судьбу на считанные секунды. Факт оставался фактом — Орлов стал для других героем, и Золкин подумал, что это был первый позитивный шаг для него в его новом статусе.
— Чтобы я не думал относительно вас в других аспектах, — сказал он. — Я считаю нужным отложить это, и хвалю вас за ваге мужество. Другие тоже рассказывали о вашем подвиге. Адмирал будет рад узнать об этом.
Когда эти двое удалились, Орлов решил задать вопрос.
— Что вообще случилось? Я так ничего и не понял. В кого мы стреляли?
— Не спрашивайте. Да, я участвовал в совещании, и могу сказать, что корабль снова переместился в разгар войны. Федоров смог определить, что сегодня 12 августа 1942 года, почти год с момента окончания нашего приключения. По-видимому, к югу идет серьезное сражение, так что он направил корабль обратно в Тирренское море, чтобы уйти подальше от него. Но, как видите, мы все-таки были обнаружены. Вы не единственный раненый. Адмирал Вольский сейчас спит в соседней палате.
Орлов опустил голову.
— Я сглупил, Золкин, — тихо сказал он. — Карпов обманул меня. Змееныш. Я повелся на его vranyo. Если я когда-нибудь до него доберусь…
— Так, так! Это ничем хорошим не кончится, Орлов! — Увещевающе покачал пальцем Золкин.
— Ну и пусть тогда гниет на губе! У меня хотя бы осталось хоть какое-то звание и должность.
